Петрович, узрев, что его новый знакомый находится практически в полном здравии, широко улыбнулся и поздоровался за руку. Признаться честно, Игорь оказался несколько удивлен столь бодрым и хорошим самочувствием соседа, который вчера под конец едва держался на ногах. И что было обидно более всего, так это то, что сам он себя ощущал не лучшим образом, хотя и годился Петровичу в сыновья – такова была разница в возрасте.

– Спасибо за совет, – начал разговор Петрович, выуживая из сумки еду, завернутую в несколько разноцветных пакетов. – Сразу видно, парень башковитый. А как лихо и хитро придумал с больницей. Не зря я у тебя вчера совета спрашивал.

Продолжая расхваливать сообразительность Игоря, но не вдаваясь в подробности, Петрович успел достать съестное из пакетов и красиво разложить на столе. Он пригласил Игоря устраиваться рядом.

Семья, занимавшая соседние места, памятуя о прошлом вечере, совсем недобро отнеслась к этой идее, что достаточно легко можно было прочитать по их взглядам. Однако вскоре гнев сменился на милость, так как никаких напитков не появилось.

Петрович продолжал рассказывать в общих чертах подробности их вчерашней беседы, попутно поглощая макароны с мясом. Игорь, не слишком готовый полноценно вкусить пищи, довольствовался чаем и выбрал роль слушателя. Его память снова сыграла с ним злую шутку и ни о каких больницах и каких-то хитрых уловках, коими вчера поделился с Петровичем, он не помнил. Приходилось, чтобы не упасть в грязь лицом и не посрамить себя, сохранять полную невозмутимость, поддакивать и делать вид, что он в курсе дел.

– Эх, – радостно продолжал он. – Скоро приедем. Нас, правда, ночью перецепили и вывели на запасные пути, не ладится что-то у железнодорожников. Но ничего, главное ведь домой вернуться, а лишние пару часов в пути не помеха.

– А когда мы примерно приедем? – спросил Игорь.

– Это как получится. Может сегодня, а может завтра. Мне вагоновожатая точно не сказала, скрытничает.

– Сегодня мы приедем, сегодня, – в разговор внезапно вмешалась та самая женщина, которой Игорь хотел уступить свое место и стала причитать. – У них там пути смыло, вот нас и развернули в другую сторону, чтобы поезд зря не простаивал, крюк будем делать. И каждый раз ведь так! Что ни поездка, то обязательно опоздание, а то и того хуже авария.

На слове «авария» она слегка выпучила глаза.

– Это какая такая авария? – спросил заинтересованный Петрович, попавшись на уловку.

– Столкновение составов, вот какая. В прошлом году случилась, – с крайне довольным видом оповестила его женщина.

– И вы там были, – предугадал Игорь.

– Конечно. Видела все собственными глазами. Хорошо хоть столкновение не сильное, никто не пострадал особо. Мы порядочно простояли.

– А у меня там брат ехал, – донесся еще один голос, как выяснилось, принадлежавший женщине из семейной пары. – Все могло закончиться намного хуже!

Она, от скуки давно прислушивалась к разговору и, услышав, что в беседу вступила другая представительница женского пола, решила ее поддержать из солидарности. Спустившись вниз, она принялась рассказывать подробности, которые проливали свет на истинную причину аварии. Естественно, как это бывает, между двумя женщинами завязался разговор.

Игорь с Петровичем остались в стороне, чему оба были несказанно рады, хотя и не подавали виду.

Поезд плавно принялся замедлять ход. Игорь посмотрел в окно: они проезжали мимо жилой застройки, расположившейся вдоль железной дороги. Дома по большей части были старые, бревенчатые, некоторые, уже обветшав, потихоньку заваливались в сторону. Эти деревянные постройки представляли отличный пример народного зодчества и для городского жителя, каким, бесспорно, являлся Игорь, были своего рода квинтэссенцией деревенской жизни. Избушка, окруженная яблонями, небольшая лужайка, огороженная низким деревянным забором – именно таким и представлялась ему вся эта деревенская эстетика. И было в этом что-то милое, приятное душе. Такое, с одной стороны, детско-наивное, а с другой – приятное и согревающее.