– Кораблик.
Сойдя по трапу, они увидели Томаса в темно-коричневом шерстяном пальто и фетровой шляпе-федоре. Он опирался на костыль, держа в руках мешок с апельсинами и улыбаясь, отчего вокруг его глаз разбегались морщинки. Худощавое лицо слева от глаза вдоль щеки пересекал шрам.
– Элли Мэй, – сказал Томас, наклонился к жене и поцеловал ее.
Она скользнула взглядом вниз, к отсутствующей правой ноге, и улыбнулась ему крепко стиснутыми губами. Этому совершенно незнакомому человеку. Своему мужу.
Глава 2
Нью-Йорк, 9 сентября 2011 года
Какое-то движение за окном привлекло внимание Софи. Ястреб, паря в сияющем оконном проеме, повернул голову и пристально посмотрел на нее желтым глазом. Его оранжево-красные хвостовые перья резко выделялись на фоне летнего голубого неба.
– Софи, так я могу попросить Джеки забронировать билеты на Ньюфаундленд? Ты же понимаешь, что от тебя нужно концерну?
Софи смотрела через огромный стол из итальянского стекла на Ричарда Нивена, архитектора, благодаря которому она перебралась из Лондона в Нью-Йорк десять лет назад. Взгляд его карих глаз был пронзителен, редкие седые волосы на бычьей голове коротко подстрижены. Выглядит как мерзотный старый хрен. Она представила его лет через двадцать: щеки повисли над квадратным подбородком, глаза слезятся под поникшими веками. К тому времени он будет похож не просто на старого хрена, а на настоящего стервятника. Превратится в свой тотем.
– Я понимаю, Ричард.
– Те фотографии, что ты сняла на побережье Ньюфаундленда десять лет назад. Концерн искал именно такую береговую линию. Богатые путешественники любят экзотические «эко», – он пальцами показал кавычки, – места. Особенно если они труднодоступны. Чтобы никакая шушера туда не добралась, по-настоящему эксклюзивные. Поэтому именно Ньюфаундленд так нужен концерну. Никто из них даже не слышал об этом месте.
– Но, Ричард, на самом деле эти фотографии не предназначались… Это были парадные снимки. Для местных… Не уверена, что концерн точно понимает, как там на самом деле. Да туристы и не поедут туда, Ричард, серьезно. Какое поле для гольфа? Там восемь месяцев в году зима, ничего не растет – только мох и чахлые деревца. Ты даже не представляешь. Это побережье – смертельная ловушка. Местные не просто так называют эти скалы Роковыми.
Нивен взмахнул рукой так, точно отгонял надоедливую муху.
– В Шотландии, например, играют в гольф. А ведь там солнца не видят столетиями. Меня в прошлом году, в июне, таскал по всему Сент-Эндрюсу какой-то телевизионщик в отвратительной куртке, так ему хотелось заполучить работу в отеле. У меня пальцы задубели от холода. И это в июне! У меня пар изо рта шел! Никакой Ньюфаундленд не сравнится с этим.
– Да, но там еще есть местные жители… Может, лучше вовлечь их в проект, чем просто скупить у них землю? Они это расценят как возможность трудоустройства. С тех пор как закрыли промысел трески, они почти все остались без работы. А ведь там много талантливых людей…
Ричард Нивен нахмурился.
– Дело в другом. Что это за название – Типпи-Тикл? Придется переименовать. Он подвинул очки на своем большом носу и посмотрел из-под них на Софи: – Все, что ты должна сделать, – это обезопасить недвижимость. У всего есть своя цена и у каждого – свой сундук с драгоценностями. Отелю же нужен квалифицированный опытный персонал, а не какая-то местная деревенщина. Заставь их продать землю – и станешь ведущим архитектором проекта. Я тебе обещаю.
Софи откинулась на спинку черного кожаного кресла.
– Ведущим архитектором?
– Именно.
Вот это поворот. Неважно, сколько наград она принесла за все время работы здесь, сколько статей написала в «Архитектурный дайджест», сколько всего провернула в качестве архитектора проектов, но ведущим архитектором в этой фирме так и не стала. Потому что этот пост занимают только большие мальчики. Такие как сам Ричард Нивен, как Тони Мейсон и Бакстер Т. Рэндалл. Этакий триумвират.