На федеральном телеканале вышел эфир с обсуждением «новой деревенской секты». Присутствующий «эксперт по культам» утверждал:

– Такие символы, как “золотой ангел”, используются для контроля и запугивания населения. Это психологическая манипуляция, не более того.

Но несмотря на масштабную кампанию, она начала работать в обратную сторону. Люди чувствовали фальшь. Под разоблачениями в комментариях появлялись сотни сообщений:

– «Лучше бы дороги ремонтировали, а не фейковые ролики снимали».– «Ну да, конечно, всё подделка, как обычно. А когда правда не подходит – значит, её не было». – «Губернатор просто хочет золото себе». Тогда власти пошли дальше. В село были направлены представители Роспотребнадзора и МЧС. Официальный предлог – «проверка санитарной безопасности и противопожарного состояния». На деле же цель была одна – создать атмосферу давления.

Инспекторы придирались к мелочам. Штрафовали за старую проводку, требовали убрать с улицы колодцы, обрезать деревья, демонтировать навесы.

Сельчане молчали. Но в глазах людей росла решимость. Они не нападали. Не ругались. Не угрожали. Только аккуратно убирали после проверок, снова ставили цветы к подножию памятника и приходили к Михаилу на молитву.

Тем временем губернатор вызвал на встречу заместителя по силовым структурам:

– Начинай.– Надо решать радикально. Через суд, через прокуратуру. Всё что угодно. Но этот… культ должен исчезнуть. – Есть один вариант, – осторожно сказал зам. – Можем запустить уголовное дело. Подбросить что-то. Фиктивное. Началась следующая фаза давления.

Повестка пришла неожиданно. Плотный белый конверт с сургучной печатью и грифом «конфиденциально». Михаил сразу понял, о чём пойдёт речь. Он молился всю ночь. На рассвете, надев потёртое облачение, он взял с собой посох и старую Библию.

В епархиальном управлении его уже ждали. Зал был полутёмным. Вдоль длинного стола сидели священнослужители, епископ и несколько чиновников в гражданской одежде. Над ними висел старинный образ Спасителя – суровый и молчаливый.

– Отец Михаил, – начал епископ холодно, – вы обвиняетесь в самовольных действиях, неподобающих священнослужителю. По донесениям, вы поддерживаете культ, не одобренный Церковью. Вы участвовали в создании памятника, который почитается как святыня, но не был освящён и не признан.

– Этот памятник – знак небес. Он явлен по воле самого Господа, – спокойно ответил Михаил. – Я не возвышаю его, я лишь не позволяю его осквернить.

– Вам известно, что ваш приход был замечен в религиозной самодеятельности, – резко произнёс один из чиновников. – По сути, вы формируете отдельное течение. В народе уже называют вас пророком. А это – опасный путь.

– Я не искал ни власти, ни почестей. Я лишь следовал голосу совести. И защищал то, что не могли защитить другие, – ответил Михаил.

Епископ устало вздохнул:

– Отец Михаил… Мы все знаем, что в вашей жизни были испытания. Но вы нарушили каноны. И посему…

Он сделал паузу. Кто-то в зале перекрестился.

– …по решению духовного совета, вы отлучаетесь от служения. Вам запрещается носить облачение, проводить обряды и называть себя пастырем. Ваш сан временно аннулирован.

Михаил не стал спорить. Он лишь встал, поклонился образу и медленно вышел из зала.

На улице стояла зябкая тишина. Снежная пыльца кружилась в воздухе. Михаил поднял воротник, оглянулся на высокие ворота епархии и тихо прошептал:

– Мой сан – в сердце. И Господь знает, где моё место.

Он направился назад – туда, где его ждали. Где пылал огонь веры. Где памятник всё ещё сиял на рассвете.

Михаил только переступил порог своего дома, когда во дворе внезапно заскрипели тормоза. Тяжёлый полицейский УАЗик остановился, и из него вышли двое в форме.