– У Вас кровь. – Сказал я, стоя в темноте.

– Знаю.

– Что э…  – И я не смог договорить.

Немного проморгался. Мастер уже откладывал платок, вытирая им влажные пальцы. Он взял с одной из полок полотно, накинул мне на плечи и поправил. Ткань пахнет сыростью и лёгкой деревянной гнилью. На мой вопрос он безразлично промолчал. Его рука касается моей и слабо прижимается к ладони. Он молча выводит мои мысли за собой. Когда раскрылся зонт, я вдруг ожил. Вокруг шумели капли, сгущалась серость, пахло влагой.

– Мы куда?

Я осмотрелся.

– В город.

Мастер заправил за уши выбившиеся пряди, не трогая вниманием остальную часть волос.

– Зачем?

– Увидишь.

Его ладонь сильнее сжалась вокруг моих пальцев. Голос отдавал спокойным предвкушением чего-то, что ему нравилось и он, может, любил. Я глянул на его ресницы.

– Это, – Я довольно долго старался подобрать подходящее слово, – Сюрприз?

Мастер усмехнулся.

– Думай так.

Внутри расцвела пылающая надежда, я бы даже сорвался и побежал, но Мастер слабой клеткой сжимал моё запястье. Я бы хотел его жёсткую, грубую, но очень тонкую руку обхватить своей в ответ, но вся моя кисть находится в нём. Будто я сам в него погружаюсь. Я стою под тенью его зонта, прижимаюсь к его телу, нахожусь в его одежде и только сейчас замечаю, что иду в его плаще, а не каких-то обрезках. Сам мастер лишь в широких чёрных брюках и запахнутой рубашкой на завязках. Я бы не хотел, чтоб он замёрз, и эта кровь. Я сжимаю в пальцах ткань плаща и стягиваю его с себя вниз.

– Оденьтесь.

– Не смей, – Мастер мне не даёт.

– Я – кукла, Вам нужнее.

Я продолжаю усердно тянуть вниз, как Мастер опускает мою голову. Я вижу как подрагивают мои пальцы и распахиваю глаза.

– А Вы…

– Мне не холодно.

Не хватало ему еще добавить: "В отличие от тебя". Мастер стоит на месте как монолит, над ним прогремел гром, сверкнула молния. Я слышу краем уха усмешку. Так совестно и стыдно.

– Но Вы ведь человек! – Я снова поднимаю взгляд. – Хотел позаботиться о Вас.

– Отдав своё тепло? Я не просил. И я одел тебя не для того, чтобы ты мёрзнул.

Мастер закрыл зонт и опустил его вниз, повесив себе на руку. Мои глаза скользнули к его кончику по ткани, плечи поникли, а взгляд, ни за что, не зацепившись, вновь упёрся в землю. Дождь подошёл к концу. Мастер приобнял меня за плечо и повёл дальше. Мне стало неудобно, и я обнял его тело. Вдруг вспомнилась картинка крови.

– Вы больны.

– Я стар. – Ответил мастер.

Его пальцы пробежали по моим волосам.

– Неправда!

Я ему не верю. Слишком гладки его черты лица, тело слишком изящно и не обветшало, у Мастера прямая спина. Под пальцами сквозь его одежду я не чувствую тепла. Не понимаю, не может быть, чтоб он был тоже чьей-то куклой, потому что не могут они жить с собой наедине. Я не могу. Ведь должен быть хозяин. По старенькой одежде поднимаются мои глаза к его лицу. Рука Мастера ложится на мою щёку, большой палец бередит линию нижнего века. Я немного морщусь, но не увожу взгляд. Губы мастера расплываются в лёгкой улыбке.

– Глупыш.

– Почему Вы обо мне так говорите?

– Потому что ты не замечаешь очевидных вещей.

Он потрепал меня по волосам и пошёл дальше, опустив с себя мои детские руки.

– Вы всё-таки кукла?

Раздаётся смешок. Да он надо мной издевается! Я вдыхаю воздух, подобно человеку, и бегу за ним, сотрясая всё вокруг в своих возмущениях, не замечая, как мы доходим до ржавой калитки, через которую я к нему когда-то вернулся.

Мы вышли в город, в нём тоже было серо, но совсем иначе. Через несколько аккуратных домов с осторожным обрамлением начали появляться цветные флажки, цвета лисьей шерсти и лимона. Я обнял руку Мастера, боясь здесь потеряться, в скоплениях внезапно появившихся людей.