Алу: так шепчет лес Кира Фэй

Прочь!

Ветер надрывно завывал, от его крика закладывало уши, а босые ноги совсем заледенели. Маленькие следы тянулись за девочкой, из последних сил убегающей сквозь неприветливый и оскалившийся лес. Длинные и некогда гладкие волосы свалялись комками, веснушчатое лицо расцарапали колючие ветви, щёки хранили на себе разводы от слёз.

Она не помнила, почему плакала. Не помнила, кто она такая, и как её зовут. Она знала лишь одно – нужно бежать. Вперёд, не оглядываясь. И лишь это знание, казалось, выжженное в её крови, заставляло перебирать онемевшими ногами и не падать на снег. Что-то незримое придавало сил. Кто-то незримый.

«С тобой всё будет хорошо», – раздался в мыслях старческий голос.

***

Мои глаза открылись. В полумраке комнаты тени на мгновение показались мне врагами. Я подскочила в кровати, отбрасывая назад косу. Рука сама нашла маленькую сферу, которая от прикосновения зажглась голубым светом, разгоняя полумрак. Я пригляделась и обнаружила: это всего лишь моя одежда висит на краю двери, а не враг, притаившийся в темноте.

Вытерев ладонью мокрый от пота лоб, я поморщилась и согнулась в постели, обнимая колени. Ночная рубашка прилипла к спине, дыхание всё никак не хотело выравниваться, быстро колотящееся сердце угрожало пробить грудь. Сквозь маленькую форточку в окне пробирался ветерок и шевелил тонкие занавески ручной работы.

Я жила в деревне Аольм в Лисьих землях уже два месяца, а стены моей хижины до сих пор казались неуютными. Вернее, стены хижины, в которой мне разрешила остановиться старейшина Лилана-Дил.

– Увы, прошлые владельцы сюда уже никогда не вернутся, – тогда в её голосе безошибочно звучало, что с ними случилось нечто ужасное. Поэтому, когда я убирала в кладовку тряпичную детскую куклу, в моём горле встал ком.

Местами ветхий, но в целом довольно крепкий маленький домик находился немного в отдалении от остальных домов. Мне пришлось пару раз слазать на крышу и залатать все дыры соломой и вязкой смолой. Но я пережила уже не один дождь, и течи не случилось. Двери и окна скрипели, пол кое-где опустился, но хижина пригодна для зимовки: в кухне – и по совместительству прихожей – стояла печь, на которой можно готовить пищу.

При мысли о готовке моё лицо сморщилось. Пусть в клане Лунар ко мне и относились с презрением, но слуги обеспечивали все мои нужды так же, как и других оборотней. А теперь меня ждёт вчерашняя пустая каша, которая пригорела ко дну и горчила. Мясо, купленное у охотников пару дней назад, закончилось. Нужно это исправить.

«Скорее бы настал сезон фруктов и ягод», – подумала я со вздохом. Дикая яблоня, растущая прямо перед окном хижины, как раз недавно отцвела. Мне не привыкать есть кислые и несозревшие плоды.

Медленно поднявшись, я потянулась. Нужно смыть с себя ночной пот. Здесь мне повезло: к дому примыкало несколько хозяйственных построек, в том числе и маленькая баня.

В Лисьих землях сны стали сниться гораздо чаще, но стоило мне проснуться, как их содержание тут же забывалось. Лишь голос пожилой женщины не желал выходить у меня из головы, хоть я не помнила, что именно говорила его обладательница. В груди разлилась какая-то другая, особенная тоска, словно та незнакомка была для меня важна. Но увы, старейшине Лилане-Дил пока не удалось ничего выяснить о моей семье.

«Да и зачем тебе знать? Ты можешь начать свой род с себя самой», – пожала она плечами в одну из наших первых встреч. Пребывание в Лисьих землях уже научило меня, что фоксы часто держатся обособленно даже друг от друга. Большие и дружные семьи встречаются редко, обычно они состоят лишь из родителей и маленьких детей, которые по мере взросления отдаляются от старших.

Так что убежать прочь из Монтэм Сильва оказалось вполне в моей природе фоксы, и дело не только в выживании.

В ранние утренние часы я позволяла себе думать о том, что оставила позади. Кого я оставила позади. Воспоминания чаще пробирались в мою голову под покровом темноты, перед сном, но мне удавалось не подпускать их близко. Подобные мысли напрочь лишали меня сна, тоска в лунном свете становилась невыносимой. А вот на рассвете она больше напоминала надежду. Вместе с солнцем поднималась и уверенность, что скоро всё закончится, и я увижу родные лица. Жаль, что это лишь самообман.

Клара, наверное, уже закончила семестр и отправилась на каникулы домой. Умерилось ли её горе или стало ещё больше? Мне хотелось написать ей, но существует огромный риск, что дакса Августа узнает. Это может привести к страшным последствиям, если она действительно настроена меня убить.

Записка мэтра Вульдса говорила, что она жаждет моей смерти. Больше он ничего не написал. Два месяца помогли мне немного смириться с этим, но внутри меня всё ещё клубилось множество чувств, в том числе неверие, что дакса может так поступить.

Лиркс наверняка прекрасно развлекается. Он учился в академии ещё до моего прихода, и ему предстоит провести в её стенах ещё год. Потом друг станет свободным фелином и наверняка ввяжется в какие-нибудь неприятности. Но я ощущала искреннюю радость, что вскоре он обретёт свободу.

И, наконец, Магнум.

Со вздохом я взглянула на свою ладонь. Прошло столько времени, а мне порой казалось, что я всё ещё ощущаю на руке его поцелуй и колкость щетины. Только в разлуке ко мне пришло полное осознание того, насколько ценно проведённое с ним время, как мне не хватает его взгляда, наших разговоров или уютной тишины у камина.

Сердце в груди болезненно сжалось. Я закрыла глаза, вспоминая то, как он мягко держал мои пальцы, как мы в последний раз шли по коридорам замка. Его сломанная рука уже наверняка исцелилась, и мне так хотелось обнять её своей, напитаться его теплом, подарить в ответ своё.

Но я далеко, а в Лисьи земли допускаются только фоксы. К тому же его тётя, возможно, уже умерла. От этой мысли внутри меня всё сжалось от боли. Магнум говорил о трёх месяцах, а прошло два с половиной. Конечно, я знала, что у него есть мэтр Солт, знала, что Флос-Вина тоже окажет поддержку, если потребуется. Она ушла месяц назад, отправившись в гости к друзьям в общих землях, но наверняка вернётся в Игравию, если придут плохие новости. Осознание того, что Магнум не будет один, немного успокаивало, но я всё равно не могла избавиться от тревоги.

Когда окончательно рассвело, я отогнала прочь все беспокойные мысли. Наступил новый день, нужно сделать много дел. Рутина прекрасно отвлекала.

Да, тоска продолжала омрачать моё сердце, но она не занимала всё место. Несмотря ни на что, мне понравилось жить здесь, узнавать новое и впитывать в себя культуру народа, к которому я принадлежу.

Налив в кружку холодной колодезной воды, я отворила дверь и подставила лицо свету. Высокие хвойные деревья, казалось, упирались макушками в небо. Между их стволами блуждал солнечный свет, разгоняя ещё не до конца сошедший туман, который стелился в низинах. От запаха трав, деревьев и росы кружилась голова. Я присела на покосившийся порог, уже тёплый от солнца, сделала пару глотков и позволила себе впитать звуки природы.

Здесь я ощущала умиротворение. Местные фоксы по большей части приняли меня довольно равнодушно, но нашлись и те, кто захотел подружиться. И те, кто считал, что моё пребывание здесь навлечёт на них беду.

Эта мысль заставила меня поморщиться. Сегодня наступил тот самый день, когда мне нужно заниматься хозяйственными делами с Ингар-Мораном. Он сын старейшины, уважаемой фоксы. Его попытки доказать свою значимость невольно напоминали мне Юджина. Конечно, Ингар-Моран не обращается со мной настолько грубо, но считает, что мне здесь совсем не место. Это вызывало желание спросить: где же оно тогда? Как я должна его искать, по каким критериям? По тому, что я фокса или по тому, что росла среди волвов? Или мне просто нужно сбежать в Игравию?

Последнее, возможно, не плохой вариант, потому что Магнум наверняка уже вернулся туда.

Я упала спиной на деревянные доски. Ощущалось странным вот так распластаться на собственном пороге в одной ночной рубашке и не бояться ничьего осуждения. Фоксы равнодушно относятся к чужому внешнему виду. Броскость и непохожесть на других даже приветствуются. К тому же моя хижина находится в отдалении от чужих глаз.

Внутри всё никак не желало успокаиваться, видимо, настал один из тех дней, когда тоска захватывала меня особенно сильно. Сердце не подчинялось никакой дисциплине. Здесь, в этих лесах, мои эмоции обнажились. Я ощущала каждую из них как никогда остро и почти болезненно. И всё то, что мне удавалось откладывать в сторону в академии, теперь настигало меня в десятикратном размере. В чём полностью моя вина.

Вздохнув, я отправилась в баню. Натаскать, потом нагреть воду и искупаться заняло время, что немного отодвинуло мысли на задний план.

Сегодня мой день будет посвящён работе. Два раза в неделю любой фокс занимался хозяйственной деятельностью на пользу общины. Мне уже удалось многому научиться, в том числе ставить силки. Сегодня же наступила моя очередь помогать Ингар-Морану собирать травы. Три часа мне предстоит слушать его ворчание о том, как я всё делаю неправильно. Но зато после у меня запланирована встреча с Дуа-Фрис за плетением браслетов. Это занятие неожиданно меня увлекло и успокаивало.