После смерти Мемнона Александр перестал оглядываться назад. Однако Александр знал, что рядом с Мемноном были непростые люди, представляющие собой серьезную угрозу. Он все время думал, не окажутся ли они за один бросок в Македонии и не захватят ли ее. Чтобы избавиться от такой угрозы, Александр должен вернуться. А что он выиграет от этого? В крайнем случае царь Македонии не уступит свое звание правителя Эллады. А если пойдет вперед, победит Дария и захватит Персеполь, то Греция, да и другие земли затаят дыхание. Александр станет единственным повелителем половины мира. Самое верное – стремиться вперед. Как можно скорее, как можно внезапнее. С этими мыслями Александр благополучно прошел ворота Киликии. Но правитель Киликии Аршам, применив прием, однажды предложенный Мемноном, все сжег и разрушил за собой, не оставляя ничего Александру, и навьючив все, что можно было унести, отступил. Александр не смог догнать Аршама, спасшегося бегством в Персеполь.

В городе Тарс царь простудился и сильно заболел. Несмотря на свою исключительную выносливость, он не смог противостоять нежданной болезни. Царь лежал и бредил в горячке. Приближенные Александра растерянно суетились вокруг него.

Состояние Александра, во время битвы несколько раз окунавшегося в грязные и холодные воды реки Книд, было критическим. В то время, когда он боролся с невесть откуда напавшей хворью, Парменион ни с того, ни с сего высосал из пальца небылицу. Он написал письмо Александру, будто персы подкупили его лекаря Филиппа. Якобы из-за него он находится при смерти. И советовал не пить его лекарств. Александр прочитал это письмо перед лекарем вслух. Тот даже не вздрогнул. Вскорости Александр полностью выздоровел. Тот случай стал очередной загадкой в отношении Пармениона.

Несмотря на тяжелую болезнь, Александр пришел в себя через семь дней.

– Антипатр, – сказал Александр своему управляющему делами слабым голосом, присущим больным людям. – Завтра войско должно быть построено. Лично проверю. После чего – военный совет. Имею в виду, совет затянется надолго. – После чего залпом выпил кислое, но вкусное питье, предложенное лекарем Филиппом.

– Скажите Афанасию, чтобы приготовил баню.

Лекарь изменился в лице.

– Александр, это уже лишнее. Снова ведь сляжете.

– Нет, я больше не могу лежать тут и преть.

– В таком случае, Александр, после бани нужно натереть вас моим одним ароматным маслом. Не то армия и народ лишаться своего повелителя. Парменион тут же отсечет мне голову.

– Отсечет? А может возьмешь сто талантов серебра? Хорошо, Филипп. Если весь мир сошелся на этом масле, то делай, как считаешь нужным. Я не чувствую силы в руках и ногах. Как быть с этим?

– Это дело одного дня. Поешь, немного подвигайся, и вернется прежняя мощь Александра.

Военный совет Александр начал, как обычно, задав всем вопрос.

– Дарий выступил. У него двести десять тысяч пеших воинов и пятьдесят пять всадников. Его защищает отряд из трех тысяч трехсот отборных воинов, кроме того, есть пятьдесят слонов и сто тридцать колесниц. У нас шестьдесят семь воинов пеших воинов и тридцать пять тысяч всадников. Как будем воевать?

– Врукопашную мы потерпим поражение, Александр. Надо воевать головой.

– Постой, Монолох! – То был спутник царя, кривоногий, большеголовый царский шут, говорящий все, что придет ему в голову.

– Александр, ведь Монолох говорит верно. «Ну-ка, давай послушаем его», – сказал добродушный, высоколобый Гефестион. Александр не отказал в просьбе самому близкому другу. Да и хотелось, чтобы Монолох оживил это скучное сборище.