Султан Халид коснулся крышки, и она бесшумно открылась. Внутри, на подушке из темно-синего бархата, покоилось оно.

Изумрудное Ожерелье.

Оно не просто сияло – оно пульсировало светом. В центре находился крупный, идеально ограненный изумруд, чей цвет был глубже и насыщеннее, чем у самых ярких стен города. Вокруг него вились витиеватые узоры из золота, усыпанные множеством мелких, но невероятно чистых бриллиантов и сапфиров, которые вспыхивали, словно звезды на ночном небе. Само ожерелье состояло из искусно соединенных золотых звеньев, каждое из которых было похоже на крошечный листок или лепесток. Оно выглядело не просто как украшение, а как произведение искусства и… чего-то большего. Чего-то живого.

Заида смотрела на ожерелье, завороженная его красотой и исходящим от него сиянием. Она чувствовала, как по коже пробегают мурашки. Это было не просто ювелирное изделие, это было нечто, пропитанное веками истории и магией.

Султан Халид осторожно поднял ожерелье из шкатулки. Оно было тяжелее, чем казалось. Легкий, мелодичный звон, похожий на звон крошечных колокольчиков, разнесся по залу, когда он взял его в руки.

«Это Изумрудное Ожерелье», – произнес Султан, его голос звучал почти шепотом, хотя его было слышно всем. «Реликвия нашего рода. Говорят, в него вплетена часть самой магии, что создает и поддерживает наш город».

Он подошел к Заиде, и его глаза встретились с ее глазами. В его взгляде была глубина и серьезность, которую она видела редко. «Возьми его, дитя. Отныне оно твое. Оно будет служить тебе верой и правдой, если ты будешь служить своему народу с чистым сердцем».

С легким трепетом Заида протянула руки. Когда Султан возложил холодные золотые звенья и изумруд на ее шею, она почувствовала… вспышку. Не яркий свет, а скорее глубокое, теплое пульсирование, исходящее от центрального камня. По телу разлилось странное ощущение – словно невидимая нить протянулась от ожерелья прямо к ее сердцу, соединяя их. Ожерелье на ее шее вдруг перестало быть просто украшением; оно стало частью ее самой.

В этот момент Изумрудное Ожерелье откликнулось. Негромко, не ослепительно, но ощутимо. Центральный изумруд на мгновение вспыхнул мягким, внутренним светом, а золотые узоры, казалось, ожили, излучая тонкое, едва заметное мерцание. Заида ахнула, невольно коснувшись камня. Она почувствовала его тепло и… какую-то вибрацию, от которой ее переполнило странное, новое чувство – смесь благоговения и необъяснимой силы.

По залу прокатился взволнованный шепот. Гости переглядывались, их глаза были полны удивления и почтения. Некоторые из старейшин, знавших древние легенды, склонили головы, их лица выражали благоговение и, возможно, некоторую тревогу. Ожерелье не реагировало так на каждого правителя. Его отклик на принцессу Заиду был знаком. Знаком чего-то важного.

Султан Халид с легкой улыбкой наблюдал за дочерью. В его глазах читалось удовлетворение, смешанное с беспокойством. Он знал, что этот отклик не просто демонстрация силы ожерелья. Это было начало. Начало пути, который будет полон не только света, но и теней.

Заида чувствовала вес ожерелья на своей шее. Оно было не просто красивым подарком. Оно было живым. Оно было ключом. Ключом к чему-то, что пока оставалось для нее тайной, но что уже начало пробуждаться внутри нее. И этот день совершеннолетия, который должен был стать лишь порогом во взрослую жизнь принцессы, внезапно превратился в порог в мир, полный магии, тайн и, как она вскоре узнает, великой опасности.

Празднование совершеннолетия принцессы Заиды продолжалось до поздней ночи. Фонтаны дворца светились изнутри мягким изумрудным светом, музыканты играли мелодичные напевы, воздух был напоен смехом и радостными возгласами. Заида, несмотря на усталость, чувствовала себя окрыленной. Ожерелье на ее шее было не только невероятно красивым, но и ощущалось как часть ее самой – теплое, пульсирующее, тихо напоминающее о своем присутствии. После первого отклика оно успокоилось, но Заида чувствовала эту связь, словно оно было живым.