«Отец», – тихо сказала она. «Что мы будем делать?»

Султан Халид выпрямился. Власть и ответственность вернулись в его позу. «Мы будем защищать наш дом», – твердо ответил он. «Наши стены сильны. Но… если Аббас знает об ожерелье… это меняет все».

Он посмотрел на Заиду, и в его глазах читалось новое, страшное понимание. «Ожерелье… оно не просто символ силы. Оно и есть часть этой силы. Возможно, именно оно является ключом к поддержанию защитного покрова. Если Аббас получит его…»

Мысль повисла в воздухе, холодная и ужасающая. Если враг получит ожерелье, магическая защита города падет. Аль-Зуммарруд, Изумрудный Город, окажется беззащитным перед армией жестокого завоевателя.

Заида почувствовала, как вес ожерелья на ее шее увеличился в тысячу раз. Оно было не просто подарком. Оно было целью. И ее совершеннолетие, которое должно было принести ей мудрость и обязанности правительницы, теперь означало, что на ней лежит не только судьба ожерелья, но и судьба всего Аль-Зуммарруда. Тени на горизонте сгустились, и они несли с собой не просто войну, но и угрозу уничтожения всего, что она любила.

Напряжение в Аль-Зуммарруде росло с каждым часом. Весть о приближении армии Султана Аббаса распространилась, словно пожар. Жители, веками жившие в безопасности, чувствовали себя потерянными и напуганными. Стражники, привыкшие лишь к поддержанию порядка внутри мирного города, теперь патрулировали периметр магического покрова, хотя и знали, что простым оружием они не остановят тех, кто смог найти путь к их скрытому дому.

Заида провела остаток дня и ночь в разговорах с отцом и старейшинами. Обсуждались возможности обороны, хотя все понимали, что основная защита – это сам магический покров. Султан Халид объяснил Заиде, что покров поддерживается не только ожерельем, но и сетью древних артефактов и заклинаний, разбросанных по всему городу и питаемых коллективной верой и магией жителей. Но Изумрудное Ожерелье, как главная реликвия рода основателей, служило своего рода «сердцем» этой системы, или же «ключом», который позволял управлять ее мощью. Именно поэтому Аббас, если он действительно знал об ожерелье, представлял такую смертельную угрозу. Он мог искать способ не просто пробить защиту, а деактивировать ее.

Ранним утром следующего дня, когда первые лучи солнца коснулись вершин изумрудных башен, это и произошло.

Заида находилась на одной из верхних террас дворца, пытаясь собраться с мыслями, глядя на бесконечную пустыню. Ожерелье на ее шее было прохладным, но она чувствовала его постоянное присутствие. Внезапно воздух вздрогнул. Не от жары, а от мощного, чужеродного воздействия. Магические стены Аль-Зуммарруда, обычно мерцающие ровным, успокаивающим светом, начали беспокойно пульсировать. Их изумрудное сияние стало прерывистым, словно сердце города билось неровно.

Раздался гул. Не грохот осадных орудий – магическая защита не позволяла им приблизиться на расстояние удара – а звук, похожий на удар гигантского молота по незримому щиту. Удар повторился, затем еще.

«Они атакуют!» – крикнул кто-то внизу.

Заида бросилась к краю террасы. На горизонте, там, где начиналось искажение магического покрова, виднелась темная масса. Армия. И среди нее – вспышки чуждой магии, темной и агрессивной, направленной прямо на невидимые стены.

Колдуны Султана Аббаса пытались пробить защиту. Они использовали заклинания, которые, хоть и не могли разрушить покров мгновенно, истощали его, находили слабые места, создавали трещины в магической ткани. Каждый удар отдавался в городе вибрацией, заставляя стены мерцать все более беспокойно.