– Суд? – не сразу понял я. – Ах, да, над тем студентом, из-за которого пострадал отец.

– Именно так, ваша светлость! – подтвердил Дебре. – Только это не студент. Это – девушка.

– Девушка?

Я отнюдь не был противником женского образования. Более того, был членом нескольких благотворительных обществ, опекавших школы и училища для девушек. Но я искренне полагал, что Алнор – не место для них. Бытовой магии их могли научить и в других, более подходящих для этого учебных заведениях, а ничего другого им было и не нужно. И то, что лучшие преподаватели магического искусства тратили на них свое время и силы, казалось мне совершенно неразумным. Из них всё равно не получатся сильные маги, так для чего же стараться?

– Да, ваша светлость. Она готовила приворотное зелье и, кажется, перепутала ингредиенты.

Я осуждающе покачал. Чего еще можно было от них ожидать? Глупые курицы, которых отцы и старше братья отправляют в Алнор, надеясь, что диплом престижной академии поспособствует их выгодному браку.

– Кто она, Дебре?

– Некая Лоренца Бельфор, – мигом откликнулся мой собеседник.

– Бельфор? – удивился я. – Из кавайонских Бельфоров? Да они же бедны как церковные мыши. Как они могли позволить себе наскрести денег на ее обучение?

Я знавал некогда одного Бельфора – человека без чести и совести. Да и что можно было ожидать от тех, кто однажды предал свой род? Тогда, во время Великой войны, эта ветвь Бельфоров осталась в Верландии, вероломно убив главу своего рода, который был сторонником древней трактовки понятия «высшая магия». Предатели были щедро вознаграждены Джейкобом Четвертым, но это не пошло им на пользу.

– Мадемуазель Бельфор учится на бесплатной основе, ваша светлость, – пояснил Дебре. – Она прошла серьезный отбор при поступлении и до этого печального происшествия находилась в академии на хорошем счету.

– Даже так? – мое удивление лишь возросло. – Но если она оказалась достаточно умна, чтобы поступить в академию, то мне тем более непонятно, как она могла решиться на приготовление запрещенного зелья?

– О, ваша светлость, – Дебре позволил себе робкую улыбку, – вы же знаете, что это зелье, несмотря на запрет, в Верландии готовят сплошь и рядом. Влюбленные барышни думают, что оно поможет им приворожить объект их чувств, и уже не могут рассуждать разумно.

– Именно так, Дебре, – я кивнул, – именно так. И я надеюсь, что после этого случая отец согласится, что Алнор – не место для женщин. И эта девица должна быть отчислена из академии незамедлительно.

Секретарь заметно смутился.

– Простите, ваша светлость, но боюсь, его высочество думает по-другому. Не далее, как вчера он сказал, что не держит зла на мадемуазель Бельфор. Более того – он сделал письменное заявление, что отказывается от предъявления ей обвинений по поводу причиненного ему вреда. Полагаю, сторона защиты использует это заявление как основание для снисхождения.

– Но как такое возможно? – возмутился я. – Неужели отец не понимает, что если эта девушка не понесет заслуженного наказания, то уже завтра все девицы Верландии начнут варить приворотное зелье безо всякого стеснения? Нет, Дебре, этот процесс должен стать показательным – чтобы все, кто хотел таким мерзостным способом привязать к себе другого человека, поняли, насколько опасно это делать.

Я чересчур распалился, но у меня были на то основания. Семь лет назад такой же отвар приготовила влюбленная в меня Агнесс Понтуаз. Его эффекта хватило ненадолго – всего на один бал. Но этого оказалось достаточно. Неосторожный поцелуй на балконе, и ее семья посчитала, что я ее скомпрометировал, чем и воспользовался дядюшка, давно мечтавший меня женить. Думаю, знай Агнесс, чем это для нее закончится, она скорее полила бы этим зельем какой-нибудь куст в саду. А сколько еще судеб им было разрушено.