Кирилл Карлович вспыхнул, а мусье Ролэн замахал руками и пылко продолжил:
– Нет-нет-нет, возражения не принимаются! Вы не должны испытывать неудобства. А в Грейт-Ярмуте вас встретят наши друзья и проводят в Лондон!
– Право, все это так неожиданно, – вымолвил князь. – Дайте мне немного времени. Я должен обдумать вашу просьбу. Утро вечера мудренее.
Поднимаясь из-за стола, Кирилл Карлович взглянул мельком на девушку. Она отвела глаза.
«Какой же скучной будет поездка в компании с этой белой мышкой, – подумал князь. – Эдакая демуазель. А мне… а мне бы сейчас „гдебмуазель“! Где они, мои Агнешки? Э-эх, было бы хорошо, если бы какой-нибудь из них, а то и обеим понадобилось в Лондон».
Девчушки в Англию не собирались, но поспешили проведать путешественника перед сном.
– Мы побудем, пока Песочный Человек не засыплет волшебным песком ваши глаза, – ворковали Агнешки.
– Гдебмуазели, – прошептал Кирилл Карлович.
Понравилось ему придуманное словечко.
Глава 3
Ворота в мир
Блистательные победы в любовной баталии на два фронта послужили превосходным средством для сна. Князь не заметил, как Песочный Человек засыпал ему глаза. Гдебмуазели на цыпочках покинули опочивальню русского путешественника.
Но едва за Агнешками закрылась дверь, как волшебный песок улетучился. Князь ворочался с боку на бок, стоически держал глаза закрытыми, но тщетно. Песочный Человек оказался халтурщиком, а Морфей и Нюкта витали в недосягаемых эмпиреях.
Кирилл Карлович вспоминал бледное личико мадмуазель Фоссе и не мог уснуть. Если бы мусье Ролэн не обратился с неожиданной просьбой, они бы разъехались назавтра в разные стороны. Князь никогда бы не вспомнил невзрачную девушку.
Но теперь юношу не отпускала тревога о мадмуазель Амели. Как она доберется до Лондона? Потом он и в Англии не успокоится, пока не узнает, что девушка доехала благополучно. А не дай бог с ней что-то случится, князь не простит себе, что отказал в помощи.
Юноша перевернулся на правый бок и взмолился, чтобы кто-то из богов сна спустился к нему с небес. Мысль о мифических эмпиреях напомнила о настоящем звездном небе. Внутри него поднялось то самое, нехорошее, волнение, о котором предупреждал старый философ.
«Делать нечего. Возьму на себя заботу о белой мышке», – решил Кирилл Карлович. Он даже не разобрал, кто же явился к нему на помощь: античный Морфей, Дрема из родных краев или Песочный Человек из местных. Через минуту князь Карачев спал крепким сном.
Французишка сноровисто грузил сундуки и саквояжи. Походные домочадцы Кирилла Карловича с неодобрением наблюдали за сборами. Однако держали свои мнения при себе. Исключением был дядька Кузьма.
– Кирилл Карлович, батюшка, на кого ты бросаешь нас! – возмущался мужик.
– Не бросаю, а оставляю с мистером Поттером. Слушайтесь его, и все будет в порядке, – отвечал князь Карачев.
– Как же слушать его, коли он по-нашему ни бельмеса, – восклицал Кузьма, а потом вдруг крикнул Аксинье так, будто это она, а не он никак не мог угомониться: – Аська, не бойся! Не пропадем!
Поехали на двух колясках. Впереди князь Карачев и мусье Ролэн. Следом мадам Флоранс с племянницей.
Мусье Ролэн всячески заботился о князе. На заставах и станциях представлялся слугой русского путешественника, чем повергал юношу в смятение. Мусье Ролэн был блестяще образован. По речам и манерам видно было, что из высшего света. Кирилл Карлович чувствовал неловкость оттого, что благородный человек взял на себя роль простого слуги. Судьба Пьера Ролэна служила примером омерзительных последствий революции.
Гамбург поразил Кирилла Карловича количеством причалов и отвратительным запахом рыбы. Князь смотрел на широкое устье Эльбы и терялся в догадках: как найти нужную пристань?