Всю обратную дорогу до машины Хосе на все лады поносил нерадивых роботов-работников. Из его слов выходило, что величайшей ошибкой человечества было изобретение искусственного интеллекта вообще, и уравнения роботов в правах с людьми в частности. И всё-таки делал он это не очень громко, то и дело опасливо косясь в сторону ещё не до конца погруженных грузовиков.

– Ну, не так уж всё и плохо, – заметил Тадеуш, воспользовавшись тем, что во время очередной тирады юноша взял перерыв, чтобы перевести дух, – мы достаточно быстро справились. Могло быть и хуже.

– Вот как раз это и не должно быть мерилом, – вновь начал негодовать Хосе, впрочем, уже не так активно. В последний раз окинул взглядом длинные ряды складских помещений и глубоко вздохнул. – Впрочем, я, может быть, излишне радикален.

При их приближении «ЛАДА» завелась автоматически. Тадеуш и Хосе вновь разместились на заднем сидении – упаковку с реактивами юноша решил не убирать в багажник, а взял с собой в салон, как он объяснил, для надёжности, – и машина мягко тронулась к выезду из порта.

– Поездка по навигатору займёт…

– Отлично, это последнее, что мне было нужно, – произнёс довольный Хосе, размещая коробку в ногах. – Как только приедем, сразу же займусь обустройством лаборатории.

Оба рассчитывали вернуться в Гданьск быстро. И поэтому были совершенно не готовы на выезде из порта попасть в огромную пробку. Все восемь полос центрального проспекта города, по которому они с такой скоростью проскочили меньше часа назад, теперь были забиты автомобилями. Движения вокруг почти не наблюдалось, некоторые водители и пассажиры даже стали выходить из салонов машин, чтобы узнать причину затора.

– Впереди пробка, – подчёркнуто грустным голосом прокомментировал очевидное бортовой компьютер, – расчётное время поездки может быть увеличено. Стоимость поездки меняться не будет.

– Хоть что-то хорошее, – тихо произнёс Тадеуш. Хосе тем временем развернул голографический экран планшета, посмотрел схему городского трафика и с грустью вздохнул.

– Мы тут надолго. Там сразу несколько аварий, похоже что-то серьёзное, – он расширил изображения с камер видеонаблюдения, установленных на проспекте. Действительно, авария выглядела очень серьёзной.

– Странно, что компьютер не строит альтернативных маршрутов по параллельным улицам, – заметил Тадеуш.

– Там не лучше, – ответил на это Хосе, вновь проглядывая карту. – Судя по всему, весь центр стоит. У них что, нет магистралей и кольцевых автодорог?

Он быстро открыл ещё одну интернет-страницу, вбил что-то в поиске, проглядел возникший перед ним текст. И в негодовании стукнул кулаком по подлокотнику.

– Действительно, этого всего у них нет. Кольца не строят, чтобы не портить новый исторический центр, а транзитные магистрали – чтобы не портить старый. Какой же идиотизм…

Тадеуш был согласен с юношей, однако открыто недовольство не выражал: всё равно толку от этого не было никакого.

Первое слабое движение началось лишь спустя полчаса, и только через час проезд был открыт по всему проспекту. К тому моменту Хосе успел несколько раз высказать всё, что думает о дорожной политике властей Калининграда, несколько раз взять себя в руки, пообещав, что больше не будет лишний раз негодовать, и вновь, спустя какое-то время начать выражать недовольство. Вначале Тадеуш терпел, но после третьего (или четвёртого) витка мягко, но доходчиво осадил юношу, отчего тот стремительно покраснел, отвернулся и больше не проронил ни слова, пока «ЛАДА» вновь не начала движение. Впрочем, по мере того, как автомобиль приближался к выезду из города, настроение обоих приходило в норму, а когда машина выехала на Старую Балтийскую дорогу, последние напряжённые отголоски и вовсе исчезли, не оставив следа.