– Техноэльф, – выдохнула Лира, отвлекаясь от пытающегося выйти из строя оборудования.

Кристалл продолжал пульсировать всё ярче, и теперь уже Алекс почувствовал странное жжение в голове, там, где располагались его импланты.

– Выключи эту штуку! – крикнул он.

– Пытаюсь! – Лира отчаянно работала над консолью.

Вирон упал на колени, его глаз-имплант мерцал в такт пульсации кристалла.

– Осколок Звезды, – прохрипел он. – Это действительно он! Вы не понимаете, что нашли!

Наконец Лире удалось активировать аварийное отключение. Защитный купол опустился над кристаллом, блокируя его излучение. Мгновенно наступила тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Вирона.

Техноэльф медленно поднялся на ноги, его движения были плавными, несмотря на пережитый шок.

– Теперь вы понимаете, почему я готов заплатить любую сумму? – произнес он, глядя на Алекса немигающим оптическим глазом. – Это не просто артефакт. Это ключ к наследию богов.

– Ты знаешь, что это такое? – спросил Алекс, всё ещё держа руку на рукояти ножа.

– Это Осколок Звезды, фрагмент первичной материи, из которой были созданы серверы Стеллара, – Вирон говорил с благоговением. – Мой народ искал их веками. Мы потомки тех, кто первым соединил магию древних и технологии Предтеч.

– И зачем техноэльфам Осколки? – подозрительно спросила Лира, восстанавливая работу повреждённых систем.

Вирон посмотрел на них обоих, словно решая, сколько можно рассказать.

– Потому что Стеллар умирает, – наконец произнес он. – И если не остановить этот процесс, реальность, которую он поддерживает, рассыплется, как карточный домик. Тогда второго Разлома не переживет никто.

Алекс и Лира молча смотрели на техноэльфа. За всю свою жизнь в Нижнем городе Алекс лишь раз видел представителя этой редкой расы – да и то издалека, когда дипломатический шаттл пролетал к Нео-Авалону.

– Умирает? – наконец произнес Алекс. – Стеллар не может умереть. Это… это же основа нашей реальности.

Вирон горько усмехнулся, обнажив идеально ровные зубы с металлическим отливом.

– Всё может умереть, Алекс Мортем. Даже цифровые боги.

Лира нахмурилась и скрестила руки на груди.

– Откуда ты знаешь его имя? Мы не представлялись.

– Это мой бизнес – знать, – небрежно ответил Вирон. – Алекс Мортем, бывший военный инженер 3-го корпуса, потерял семью во время Разлома, с тех пор живет в Нижнем городе, зарабатывает сбором и перепродажей редких артефактов.

Алекс почувствовал, как напряглись все мышцы. Он сделал шаг вперед, но Лира положила руку ему на плечо.

– И с чего вдруг такой интерес к моей скромной персоне?

Вирон перевел взгляд на защитный купол, под которым пульсировал кристалл.

– Потому что этот Осколок выбрал тебя, а не кого-то другого. Случайностей не бывает, особенно когда речь идёт о первичной материи Стеллара.

Лира подошла к одному из своих терминалов, быстро проверяя данные.

– То, что ты называешь Осколком Звезды… это что-то вроде носителя информации? Хранилища данных?

Вирон кивнул, явно впечатлённый её проницательностью.

– Именно так. Это фрагмент кристаллической матрицы, хранящей данные эпохи до Разлома. Когда первые серверы Стеллара были созданы, они использовали технологию квантовой кристаллизации информации. Эти кристаллы могли хранить объемы данных, которые сейчас кажутся невообразимыми.

– И что случилось с остальными? – спросил Алекс.

– Во время Разлома первичная матрица Стеллара была разрушена. Большинство осколков исчезли. Немногие сохранившиеся фрагменты разбросаны по миру, скрыты или потеряны, – техноэльф говорил с такой тоской, что Алекс невольно поверил в его искренность. – Мой народ веками собирает их, пытаясь восстановить повреждённые участки кода реальности.