Целая серая армия с сомнительным интеллектом, но железной настойчивостью, методично клевавшая крошки, разбросанные чьей-то щедрой рукой. Проследив за их траекторией, она увидела женщину.
Красные от слёз глаза, как аварийные огни, медленно поднялись вверх.
– Ну что, молодая, у нас конец света? – поинтересовалась соседка по скамейке. Голос у неё был резкий. Так говорят люди, которые ставят на место не только подростков, но и саму жизнь.
Девушка попыталась ответить, но на выходе снова получились только сопли и пузыри.
Волосы стянуты в узел, блузка чистая, но видавшая виды. Холщовая сумка – из тех, что носят либо убеждённые коммунисты, либо учителя с символической зарплатой.
На вид ничего особенного.
Но эта шайка крылатых попрошаек – а может, или сама судьба – уже решила, что эта дама тут не просто так.
Незнакомка не торопилась. Ждала молча, как ждут, пока чай заварится до нужной крепости, – без суеты, с полной уверенностью в результате.
– Ну и что теперь? Будешь тут сидеть, пока голуби не решат, что ты памятник упущенным возможностям? – наконец спросила она, наблюдая, как армия пернатых продолжала методично изучать асфальт.
Девица мямлила свою историю, будто радио с плохим приёмом: Заполярный, экзамены, провал, а в итоге – лавка, драматический финал и занавес
Женщина слышала этот сценарий уже тысячу раз и знала, чем всё это заканчивается.
– Провалиться – это нормально, деточка, – сказала она. – Просто никто, увы, не предупреждает заранее! А зря. Полезная была бы информация.
И пожала плечами, будто речь шла не о разрушенных мечтах, а о том, что в магазине снова нет риса.
– Ладно, вставай, студентка, – вздохнула мадам, поднимаясь. – Мир не ждёт, ты не в списке приоритетов. Будем шить.
– Ч-что?
– Шить, говорю. В техникуме. Вместо того чтобы тут слёзы лить.
Так уж вышло, что новая знакомая не просто случайная добрая душа, а преподаватель в швейном училище. Человек с большой душой, твёрдым характером и руками. И не только знала, как выкроить пальто, но и умела латать потрёпанные судьбы своих студентов.
Вот так старшая дочь Лидии оказалась за партой в училище для портных. Место, где выдавали не только профессию, но и койку, а также котлеты с макаронами и, разумеется, компот. Святой напиток, текущий в жилах каждого советского и постсоветского гражданина, – эликсир сахара, ностальгии и случайного кусочка фруктов, попавшего туда, кажется, по недоразумению. Наверное, ветром занесло.
Не бог весть что. Кровать, тарелка супа и шанс.
Но для подростка с Крайнего Севера, не успевшей вырасти, но уже успевшей проиграть, это было немыслимо много!
Каждый стежок, каждый шов, каждая петля уводили её всё дальше от той злополучной «скамейки слёз»…
Валерий
Полетели студенческие будни, сжались в комок ниток – запутанных, стянутых под ритм мастерской.
Иглы пропадали в неизвестном направлении, как приличные девушки после второго свидания, а ткань покорно ложилась под пальцы, будто заранее знала, что сопротивление бесполезно. Поначалу пальцы хватались за шёлк неуверенно, как ребёнок за подол матери. Теперь – твёрдо, быстро, без лишних вопросов.
Да и голова усвоила одну простую, но фундаментальную истину: если чего-то хочешь – надо работать.
Но чем точнее становились стежки, тем больше сжималось пространство ателье.
Нет, она не жаловалась. Каждый выученный урок был важен.
Человек – не платье. Ни утянуть, ни перекроить под себя.
Хотелось свободы. Хотелось размаха. Хотелось большего.
И это «большее» не заставило себя ждать…
Последний курс инженерного кораблестроительного института. Голова – набита чертежами и амбициями, карманы – идеями.