Еще одним обязательным для посещения помещением в данном здании, была столовая. Там на переменах была очередь, но если зайти туда во время пары, то можно было спокойно пообедать. В новом здании был еще буфет, но, как правило, есть там было нечего, можно было только перехватить булочку с маком и чем-нибудь запить. Это было не все меню, но остальное обычно сметалось студентами до того, как Наташка успевала там появиться.

Занятия в институте строились в 2 смены. Переводческий факультет учился в период Наташкиного первого курса с 8 часов утра, а педагогические – начинали с часу. Иногда у них могла быть нулевая пара в 11. По идее, каждый год факультеты должны были меняться расписанием, но на втором курсе французский факультет был» «сослан» в Ростокино, а немецкий возвратили на Метростроевскую в главное здание. Сей факт был отображен на одном из знаменитых капустников французского факультета, где бедные студенты писали из Ростокино письмо «на деревню дедушке», а точнее ректору. Ректором тогда была Бородулина Мария Кузьминична, преподававшая немецкий язык и успешно руководившая ИнЯзом. В Ростокино в Наташкино время занятия всегда начинались во вторую смену.

Итак, столовая ИнЯза была на первом этаже старого здания. Она делилась на две части: буфет с вечными очередями и часть самообслуживания, куда студенты подходили с подносами и медленно продвигались вдоль стеллажей с первым, вторым и компотом. На прилавках за стойкой буфета с традиционными коржиками, сочниками и незабываемыми булочками с маком, стояли железные банки с манговым и грейпфрутовым соками, не пользовавшимися тогда большим спросом. Все пили томатный и яблочный, их наливали из трехлитровых банок или из стеклянных конусов с краниками. Сейчас их можно увидеть только на старых фото. А для томатного сока стояла большая тарелка с солью и в ней лежала ложка.

Грейпфруты во времена Наташкиного студенчества не воспринимались, как ценный и полезный фрукт, они только недавно появились в СССР, и еще не были признаны покупателями. Наташка полюбила грейпфруты сразу; однажды, покупая их в овощном отделе, она была осмеяна очередью, и заботливые старушки не преминули сказать ей, какую горькую дрянь она покупает.

Еще в институтской столовой, Наташка, избалованная бабушкиной стряпней, сделала для себя неожиданные открытия: она узнала, что рыба может жариться с внутренностями, а в супе не всегда плавает то, что должно плавать. Но деваться было некуда, студенты ходили и ели то, что могли для себя выбрать. Чаще всего это были шпроты на блюдечке. Яйца под майонезом или сосиски с зеленым горшком. Из железного чайника наливали заварку и разбавляли ее из огромного самовара. Чай стоил несколько копеек. Чай в пакетиках тогда еще не родился или не добрался до СССР.

Насчет студенческой столовой на Метростроевской ходила байка, основанная на совершенно реальных событиях. Иногда в ИнЯз приезжали французы, чтобы короткое, или не очень время, проводить занятия на старших курсах. Один такой француз, решив, отказаться от службы во французской армии, тогда еще такая существовала во Франции, решил выбрать альтернативную службу и поехал с СССР преподавать. Походив месяц в столовую ИнЯза, он решил вернуться во французскую армию. Именно так он объяснил свое нежелание или невозможность там работать.

Была у студентов ИнЯза и военная кафедра. На уроки военного дела безусловно ходили переводчики, военный перевод считался одним из важнейших предметов. А допрос пленных на иностранных языках стал притчей во языцех и темой для многочисленных местных анекдотов. Девочек эта участь тоже не миновала. Во внутреннем дворе осенью и весной они маршировали строем, а позже уже в Ростокино писали лекции, сидя в противогазах.