Я подметил, что капитан косил глазами в левый верхний угол, если брать систему отсчёта относительно него. Это всегда значит то, что человек либо выдумывает, либо недоговаривает. А значит, Архипов либо врал, либо скромничал. А зачем ему врать? В нашем государстве такая проверка на нацистского шпиона, что хоть в трусы залезут, чтобы найти что-то подозрительное. Видимо, Архипов скромничал, что спас жизнь майору Сеченову.

– В общем, это всё. – закончил Архипов.

– М-да… и никаких улик, кроме обгоревшего тела машиниста… откуда этот поезд ехал по документам? – спросил Лазаренко.

– Республика Коми… – тихо сказал Архипов.

– Что?! – воскликнул я – Из Сыктывкара?

– Да… – сказал Архипов.

– Как товар, который везли из Сыктывкара, взорвался на границе с Новосибирской республикой? – задал резонный вопрос Лазаренко.

– Это и главный вопрос… а ещё… зачем кому-то было совершать диверсию на нашей границе или в самом Омске? – спрашивал Сахаровский.

– Явно план тех, кто задумал это всё, сорвался, но взрыв произошёл и мы имеем полное право выдвинуть дипломатический протест против Республики Коми, однако, что-то мне не верится, что Николаю Андрееву или Николаю Вознесенскому пришло в голову замышлять что-то против нас. Он не «тевтонец», он нормальный мужик, я его знаю. – говорил Дмитрий Язов.

– А подпольные организации в Сыктывкаре? – спросил я.

– А «чистые» документы? – парировал Сахаровский.

– А возможная подделка? – продолжил Лазаренко.

– Тогда бы это было заметно… – сказал Архипов.

– В любом случае, из этого вытекает ваша основная задача, товарищ Шестакович, – расследовать и максимально точно определить, кем был послан данный поезд и бедняга-машинист в роли камикадзе. Все документы содержатся в этом чемодане, не потеряйте. Помните, что глобальная задача – найти майора Сеченова, который, по всей видимости, в плену у врага «Чёрной лиги». Завтра за вами так же заедут, как и сегодня, и заберут на осмотр поезда. Вам всё ясно? – трактовал Язов, протягивая мне чёрный чемоданчик.

– Так точно, товарищ адмирал. – принял задание я.

– А товарищ Лазаренко проследит за безопасностью работы. Думаю, вы понимаете, о чём я. Вам будет предоставлено двое оперативников. Хотя… мы сами поедем с вами, никаких оперативников. Ни на шаг от товарища Шестаковича, товарищ Лазаренко, вам ясно? – говорил уже Сахаровский.

– Так точно. – тихо сказал Лазаренко, о чём-то призадумавшись.

Мы откланялись и покинули помещение в своих раздумьях. Дорога домой, казалось, пролетела за несколько минут. Мы с Лазаренко не произнесли ни слова по пути. Лишь в конце дороги, когда пришлось разойтись по своим жилищам, мы молча пожали друг другу руки в перчатках и разошлись. Заходя в свой дом, я обнаружил, что в почтовом ящике, принадлежавшему моей квартире, лежал какой-то свёрток бумаги. Я открыл ящик ключом и достал бумажку. Через несколько мгновений она уже была раскрыта. Содержимое оказалось совершенно неожиданным. Это было стихотворение от неизвестного автора. Почему же оно пришло только мне? Вряд ли я когда-то пойму. Вот, что было написано на том свёртке бумаги:

Взгляд из будущего

Обрывочный текст,

Местоположение 119, подструктуры "Косьвинского камня"

Восстановлено Северной экспедицией 31 городского Министерства

древностей

Приблизительная дата: 1973 г. н.э.

«Пришла пора Великого Суда,

И часу рока суждено пробить,

Пусть поздно мир спасать – лиха беда,

Мы будем славно ворогов губить.

Спасать пытались многие до нас,

Тевтонец, будь он проклят, был сильней.

Теперь больному миру пробил час,

И пусть горит он в ядерном огне!

Пусть плавятся развалины Фольксхалле,