– За вами! Где вещи?

Уже накинув пальто, Лимке обернулся и как-то обреченно произнес:

– Прощайте, Алексей Николаевич… Бог даст, еще свидимся!

– До свидания, Эдуард Феликсович! – холодно произнес Листок.

Трудно сказать по какой причине, но вдруг у него возникло странное чувство, что с этим спесивым чиновником они действительно встретятся и встреча эта будет неприятной. Странное чувство, конечно…

Когда они вышли, Листок даже потряс головой, дабы сбросить наваждение – что за чушь!

Однако он ошибался, говоря, что в Могилеве его никто не встречает: едва облачился в шинель, в дверь вновь постучали. Он даже подумал, что вернулся усач за оставленной надворным советником вещью, но дверь широко распахнулась, и чей-то звонкий голос спросил:

– Простите, ваше высокоблагородие, вы ротмистр Листок?

Алексей Николаевич повернулся и с удивлением уставился на молоденького офицера:

– Чем могу служить?

Лихо козырнув под щелчок каблуков, офицер представился:

– Прапорщик Беляев, господин ротмистр! Приказано сопроводить в гостиницу!

– Кем приказано?

– Дежурным генералом, господин ротмистр! Позвольте багаж!

– Что ж вы так кричите, любезный, не на плацу же… – поморщился Листок и кивнул на чемоданы. – Тащите уж, коль велено…

Прапорщик в полуобороте склонился над порогом и жестом подозвал кого-то из прохода. Тут же в двери просунулась голова великовозрастного нижнего чина, по погонам – младшего унтера-офицера.

– Выноси! – нарочито строго прозвенел прапорщик. И уже обращаясь к Листку: – Пройдемте к коляске, господин ротмистр! Здесь рядом!

«Ай да Болховитинов! – глядя на их возню, мысленно похвалил Листок начальника штаба Кавказской армии. – Все устроил – и в Москве, и здесь, в Могилеве! С чего бы это? Не такая уж я великая птица, чтобы так опекать…»

Уже в повозке спросил усевшегося рядом прапорщика:

– Правильно ли поняли приказ, молодой человек, вести меня в гостиницу? Прежде мне следовало бы представиться генералу Пустовойтенко.

– Все так, господин ротмистр, но его превосходительство до обеда заняты, – невозмутимо ответил Беляев. – Распорядились прежде разместить в гостинице и доставить на аудиенцию по команде.

Сказал и коснулся плеча унтер-офицера, только что вскочившего на место возницы:

– В «Метрополь», Семеныч!

– И что за гостиница? – поинтересовался Листок, отваливаясь на спинку сиденья. – Далеко ли от Ставки Верховного?

– А здесь все близко! – охотно отозвался Беляев. – Верховный главнокомандующий – его императорское величество – в губернаторском дворце расположились, а самая Ставка – в зданиях на Губернаторской площади. Так что для чинов Свиты и Ставки отвели самые ближайшие к ним гостиницы. Да вы и сами все увидите! Конечно, не парижский «Сен-Жермен», но вполне приличные.

Некоторое время ехали молча. Но Беляев оказался человеком словоохотливым. Едва выехали на широкую улицу, упирающуюся вдалеке в какие-то красные постройки, он с видом старожила вдруг принялся объяснять:

– Местная достопримечательность, господин ротмистр, – главная улица губернского города, Днепровский проспект. Прямой что ваш Невский – версты на четыре. Тянется до самой Губернаторской площади, о которой я говорил… Да вы можете сориентироваться по ратуше – вон она торчит вдали… Там площадь и есть. Там же и дом Верховного… А гостиницы, значит, чуть ближе, не доезжая. А дальше дороги уж нет – крутой берег Днепра. Оттого и назвали проспект Днепровским, что ведет к Днепру. Парк там красивый, над рекой самой. Только нашему брату вход запрещен – там место царское, для его величества прогулок. Говорят, каждый день гуляет с цесаревичем. При нем он. И супруга его, императрица Александра Федоровна, с царевнами сегодня прибыли…