Альберт, как и Сашка, посещал кружок ракетного моделирования и, в отличие от него, на последних соревнованиях даже занял второе место. В том, что у него есть в запасе парочка доделанных и не использовавшихся ракет, Сашка почти не сомневался.

Альберт оказался дома. С молчаливым интересом выслушал Сашкину задумку и, припрятав в узких глазах озорных бесов, тут же согласился в ней поучаствовать. Ракета у Альберта действительно была. Да ещё какая! Стройный и ослепительно-белый метровой длины фюзеляж с головным обтекателем и изящные стабилизаторы, заботливо выкрашенные масляной краской в небесно-голубой цвет.

– Не жалко тебе? – участливо осведомился Сашка, чувствуя себя немного неловко из-за предложенной им авантюры.

– Конечно нет, Санёк. Когда ещё такой случай выпадет? – неторопливо отозвался Альберт, аккуратно устанавливая дефицитный двигатель в сопло ракеты.

Он, подобно Игорю, говорил мало, больше с интересом слушал без умолку тараторящего товарища. Исходили от Альберта такое же вдумчивое спокойствие и основательность, как и от внезапно уехавшего друга. Сашке безоговорочно нравились такие люди, и неважно, взрослые они или ещё не очень. Зато можно сколько угодно доставать из бездонных недр воображения занимательные истории и стремительно летать ветерком в своих смелых фантазиях, зная, что рядом есть надёжный и основательно стоящий на земле человек. Ещё недавно утраченная почва под ногами медленно и уверенно возвращалась к Сашке. Он с горящими глазами жестикулировал в тесноте маленькой комнаты, расписывая красоту предстоящего запуска, а когда немного выдохся и устал говорить, попросил у Альберта доступ к ракете и набор фломастеров.

На крышу дома пробирались через люк восьмого подъезда. Сашка перед этим сбегал в дворницкую первого этажа и тихонько умыкнул ключи от люка, безнадзорно висевшие на гвоздике у входа. На крышу нетерпеливый Сашка вылез первым. Альберт, пыхтя, подал в протянутые Сашкой руки длинный белый корпус, а после выбрался сам. На улице к этому времени окончательно стемнело. Мелкие равнодушные звёзды слабо помаргивали в неподвижном морозном небе. Электрический свет окон соседней пятиэтажки пытался согреть худые силуэты голых тополей. Где-то вдалеке заполошно надрывалась, оплакивая свою злую судьбу, бездомная собака.

Острый нос ракеты в металлическом пусковом штативе гордо нацелился в бездонный космос, расплескавшийся над нахохлившимися домами. Прямо под носом, на корпусе ракеты, красовалась большая красная звезда и аляповато-гордое лицо человека в шлеме космонавта. Под этой феерической картиной вдоль всего фюзеляжа тянулось вниз аккуратно выведенное Сашкиной рукой разноцветными буквами имя: «Игорь».

Когда ракета была окончательно установлена, а шнур запала выведен на безопасное расстояние, Сашка подул на замёрзшие руки и, посмотрев на чернеющее в темноте лицо Альберта в безразмерной вязаной отцовской шапке, тихо и серьёзно сказал:

– Альберт, я ещё вот о чём хочу попросить. Можешь вынуть из неё парашют? Пусть она не возвращается?

Альберт также серьёзно ответно посмотрел Сашке в глаза, помедлил немного, кивнул и, шмыгая носом, пошёл вытаскивать парашют.

Ракета оказалась идеально сбалансированной. С тихим равномерным шипением она расчерчивала ослепительно жёлтым искрящимся хвостом чернильный небосвод. С каждой секундой всё глубже вспарывая пространство, ракета уносила себя из серой обыденности ноябрьского дня в непостижимые глубины далёких и неизвестных миров. Сашка, запрокинув голову так, что шапка слетела на грязный гудрон, смотрел на неё и счастливо широко улыбался. Альберт задумчиво сидел рядом с ним на корточках, и в его бездонно-чёрных татарских глазах трудно было что-то прочесть…