73 Павел Мохначев

В субботу мать вручила Серёге новый, почти не мятый червонец, список покупок с тремя прилагающимися талонами и отправила в магазин. Стоять сутра пораньше в очередях отчаянно не хотелось. Серёга для виду побурчал и попытался было прикрыться невыученным домашним заданием, но с матерью разве поспоришь? Протестующе покряхтев спросонья, он с усилием натянул в прихожей непослушные резиновые сапоги, прихватил с крючка у двери прочную капроновую авоську и выскочил из дома.

На тихой и мокрой улице объёмно пахло недавно стаявшим снегом, сырой землей и еле уловимо – первыми тонкими ростками травы. Робкое солнце чуть золотило с востока рёбра антенн на крышах соседних пятиэтажек, обещая к обеду не по-апрельски тёплую погоду. Впереди расстилались два дня выходных, в ленивой полноте которых Серёге очень хотелось жирного сливочного мороженого, румяных пирожков с рисом-мясом из алюминиевого бака у киоска и ещё погонять в «морской бой» в фойе центрального кинотеатра. Правда, денег на такие приятные дела не имелось вовсе. От последней сдачи бутылок оставались восемьдесят копеек, но их он записал в стратегический резерв. Следующая партия молочных бутылок дома накопится не раньше конца следующей недели. Приятностей же хотелось прямо сегодня.

Стоя у крыльца подъезда, Серёга какое-то время торговался с вяло упирающейся совестью, а затем отправился в соседний двор искать Танкиста.

Танкист нашёлся посередине пустующей с утра детской площадки. Он безмятежно сидел на скамейке у песочницы и наблюдал за дерущимися в мелководье луж воробьями. Правой рукой, не спеша, поедал ром-бабу. Верхнюю корку, покрытую треснувшей карамельной глазурью, Танкист не ел – та была слишком сладкая. Вместо этого он бросал её прямо в лужу, навстречу восторженно чирикавшим воробьям. Сам же аккуратно откусывал от сочного кекса небольшие куски, выискивая места с наибольшим скоплением изюма.

При появлении Серёги он скосил на него свои чёрные монгольские глаза и одним ловким движением закинул остатки лакомства в перепачканный рот. После этого неторопливо вымыл в луже руки и хозяйски вытер их о засаленное пальто. Закончив процедуры, Танкист снова сел на скамейку, по-буддистски скрестил ноги и, сложив руки на животе, торжественно произнёс:

– Привет, Серый!

– Мог бы и мне куснуть оставить, – вместо приветствия буркнул Серёга и легко толкнул его локтем под бок, освобождая себе место на скамейке. – Дело у меня к тебе есть, Танкист. – Серёга вынул из кармана список матери и сунул его в маленькие ладони Танкиста. – Деньги делим пополам. Сможешь?

Танкист развернул вырванный из клетчатой тетрадки листок бумаги и принялся читать список, беззвучно шевеля губами. В школу он ходил редко, поэтому слова, написанные убористым почерком Серёгиной матери, складывал из частей в целое старательно и неторопливо.

Кличку свою Танкист получил ещё в начальных классах школы. Зимней шапки у него в то время не было, и он целых две зимы проходил в старом танкистском шлеме. Шлем ему достался то ли от отца, прихватившего на дембель себе трофей из армии, то ли ещё от воевавшего в Отечественную деда. Позже зимнюю шапку ему, конечно, купили, но прозвище к тому времени успело накрепко приклеиться к нему навсегда.

Как его звали по-настоящему, Серёга точно не знал. Рамиль или Равиль? Да и какая разница? На улице никто и никогда Танкиста его настоящим именем не называл. Одноклассники, может, и знали когда-то, но из-за его постоянных прогулов и они могли подзабыть.

В это апрельское утро на голове Танкиста красовался тёмно-синий вязаный «колобок» с двумя жёлтыми вертикальными полосами, сползающими от макушки до самых бровей. От этого круглое лицо Танкиста с раскосыми глазами-фарами удивительно напоминало мордочку маленькой спортивной машины. Серёга видел такую прошлой осенью во французской комедии с Пьером Ришаром, название которой прочно затёрлось со временем в памяти.

Танкист тем временем закончил чтение, облизнул перепачканные сладким сиропом губы и, в упор глядя на заказчика, веско заявил:

– С такими делами нам надо в Тринадцатый магазин идти, а лучше даже в Десятый. Там меня пока мало знают. Если талоны у тебя с собой, то пошли прямо сейчас.

Танкист на районе славился своим умением бесплатно таскать из магазина продукты. Маленький, с доверчивым детским лицом и в безразмерном, с чужого плеча, пальто, он входил и выходил из магазинов беспрепятственно. Продавщицы, увидев его, плохого не подозревали. Обычно они принимали его за мальчика, потерявшегося в незнакомом месте и теперь срочно догоняющего мать или отца. Даже смотрели ему вслед сочувственно. Правда, иногда отлаженная схема сбоила. Танкист пару раз был схвачен за руку бдительными кассиршами и после профилактических бесед отпущен на поруки вызванных из дома родителей. Обошлось без милиции, но начинающий воришка получил оба раза от отца по полной программе и стал осторожен. Он выбрал другую тактику и переключился с ближайшего магазина на соседние.

До Десятого магазина шагать оказалось далеко. Танкист уверенно раздвигал тяжелыми сапогами холодные лужи и быстро двигался к намеченной цели. Серёга молчаливо плёлся следом. Внутри него горячо тлели внезапно налетевшие сомнения. А вдруг Танкиста поймают? Тогда и его запишут в сообщники и передадут информацию родителям и в школу? Ещё и в детскую комнату милиции на учёт поставят. Панические мысли разрастались в голове гудящим роем, заставляя сердце мелко и противно трепетать.

Когда колючие страхи разрослись, как кусты шиповника за школьной теплицей, Серёга прибавил шагу. Поравнявшись с Танкистом, он открыл уже было рот, чтобы дать отбой этому скользкому делу. Затем посмотрел на своего напарника и снова рот закрыл. Танкист шёл, запрокинув навстречу весеннему солнцу своё полнощёкое смуглое лицо, и широко улыбался. Он словно спешил на маячащий где-то впереди интересный и захватывающий аттракцион, предвкушал азартное удовольствие и не хотел его пропустить. Серёге тут же стало стыдно за свои панические настроения, и он вновь отстал на пару шагов, продолжив свою безмолвную внутреннюю борьбу.