– Чем пахнет? – улыбнувшись, спросил Антон Павлович.

– Розами, – быстро ответила Роза. – Спасибо вам. Вы такой добрый. Почему вы такой добрый?

– Ну, начали… – сел Антон Павлович за стол. – Отметим твой день рождения

– Мне много не наливайте.

– Как скажешь.

Роза брала пример с Антона Павловича: он много не пил.

– Может, еще выпьешь? – на всякий случай спросил Антон Павлович.

– Нет. Давайте лучше чай пить.

– С лимоном?

– С лимоном.

Антон Павлович нарезал лимон, достал печенье, масло из холодильника. Роза выпила два стакана чая: один с хлебом с маслом, другой – с печеньем. Чувство голода все не проходило. Роза хотела бы научиться быть умеренной в еде, как Антон Павлович, но не получалось. К подарку Роза не притронулась, жалко было открывать коробку. Роза все смотрела на цветы на коробке.

– Антон Павлович, если бы у меня много было денег, знаете, что бы я купила?

– И что?

– Я купила бы мешок муки, сахара и хорошего душистого мыла.

– Интересно…

– А что? Пекла бы лучше сама хлеб, чем покупать. Хлеб сейчас дорогой. Говорят, еще дороже будет.

– Так оно, милая, – зевая, согласился Антон Павлович. – Что-то на сон меня потянуло. Ты как насчет поспать?

– Я не против, милый. Когда я была против, чтобы поспать? – усмехнулась Роза. – Посидите со мной…

– Ешь, не торопись. Я пойду полежу.

– Можно я еще чаю налью?

– Конечно.

– Вам со мной не интересно?

– Почему не интересно? Очень даже интересно. Как может быть мужчине не интересно с женщиной?

Перед тем как уйти из кухни, Антон Павлович включил радио, висевшее на стене. Зазвучала симфония.

– Выключите эту похоронную музыку. Она как моя непутевая жизнь.

Антон Павлович выключил радио и вышел из кухни. Роза пила чай с хлебом без масла, масла было немного, и она экономила. Прибравшись на кухне, Роза прошла в комнату. Антон Павлович ничком лежал в кровати, укрывшись одеялом. Горел торшер. В комнате был полумрак.

– Можно я покурю?

– Кури.

Антон Павлович встал, открыл форточку, обратно лег. Роза принесла с кухни пепельницу, окурки и села на диван.

– Насобирала вот себе, – показала Роза окурки. – Зачем тратиться на сигареты?

Она наслюнявила узкую полоску газеты, склеила два окурка вместе, приставив один к другому, закурила.

– Дядя Антон, можно я ванну приму, погреюсь? – спросила Роза.

– Конечно, милая дочь, – ласково, по-отцовски ответил Антон Павлович.

Роза потушила сигарету, встала, два раза прошлась мимо дивана, виляя задом, и пошла мыться. Греться она не стала, постиралась и прошла в комнату, легла.

– Роза, у тебя такие лимончики… Я люблю тебя.

– Я не верю.

– Для тебя, дорогая, я на все готов. Хочешь, я с балкона брошусь?

– Хочу.

– Ты хочешь, чтобы меня не стало? – жадно прильнул Антон Павлович к груди, потом с головой залез под одеяло.

– Не надо. Не красиво… – попросила Роза.

Антон Павлович откинул одеяло.

– Холодно, – потянула Роза одеяло на себя.

Но Антон Павлович крепко держал одеяло.

– Ой! Роза, перестань! Я не переношу щекотки. Сдаюсь! Все!

Но Роза, разыгравшись, не унималась. Антон Павлович с одеялом скатился на пол, Роза тоже сползла с дивана.

– Пошли чай пить, – предложила Роза

– С конфетами?

– С конфетами.

– О, с конфетами я люблю.

Антон Павлович встал, оделся, пошел на кухню. Роза забросила на кровать одеяло, немного полежала и пошла на кухню, взяла с холодильника коробку конфет, поцеловала ее, села за стол, стала снимать с коробки целлофан. Целлофан был приклеен, тогда Роза взяла нож, разрезала целлофан, открыла коробку. Конфеты красиво были уложены в ячейки.

– Тебе, Роза, чай покрепче?

– Ага. Так жалко…

– Чего их жалеть?

– Они такие хорошие, – любовно провела Роза рукой по шоколадной глазури.