– Она говорила тебе?

– Да.

– Где вы были сегодня?

– В кино, а потом обедали в «Суши-хаусе».

– Аня мне даже не позвонила… Я вернулась из командировки утром и сразу же отправилась в офис. Спасибо за помощь. Я могу отвезти тебя домой.

– Было бы здорово… И, пожалуйста, напишите мне сообщение о том, что Аня очнулась.

– Конечно.

Сев в машину, Ольга Игоревна нажала на педаль «газа». Audi не сдвинулся с места.

– Двигатель забыла запустить, – объяснила Анина мама.

Ольга Игоревна была рассеянной. Она не понимала, что делает и куда едет.

Навигатор гневно заверещал, когда мы пропустили нужный поворот.

Смог становился темнее. Облака сгущались.

Вскоре на «мускулистый» капот брызнули первые капли дождя. По улицам устремились потоки мутной воды, собирая грязь, скопившуюся на тротуарах.

Ольга Игоревна затормозила около моего подъезда. Я взял сумку с заднего кресла и мягко захлопнул дверь.

Мне не хотелось возвращаться домой, ведь вся моя жизнь умещалась на небольшом пространстве от спальни до гостиной.

Я целыми днями ходил по квартире с книгой или планшетом в руках… Этот удивительно разнообразный сценарий предстояло отработать и сегодняшним вечером.

Немного постояв под крышей, я вошёл в подъезд. Лифт уже ждал меня на первом этаже. Заходя в кабину, я едва не уронил ключи прямо в шахту.

По всей квартире были разбросаны вещи. Утром я перевернул гардероб. После в спешке приготовленного завтрака кухня выглядела так, словно её не убирали неделю. Над немытой тарелкой жужжали мухи.

Я понял, чем себя занять.

Через тридцать минут раздался звонок.

– Аня пришла в себя!

– Когда?

– Только что. Она помахала мне рукой из-за стеклянной перегородки реанимации. Врачи сказали, что пока ничего не известно. Нужно дождаться результатов анализов. Утром сделают томографию.

– Хорошо. Держите меня в курсе.

– Да… Я поеду на работу, потому что в больнице буду только мешать. Завтра нам разрешат навестить Аню.

– Спасибо. До свидания.

– Пока.

Звонок Ольги Игоревны заставил меня улыбнуться.

Я не знал, что этот день навсегда изменит нашу историю.

Родители вернулись поздно. О том, что они вообще были дома, я узнал утром из записки, оставленной на столе мамой: «Твой отец получил повышение! Прости, что задержались. Попали в пробку на МКАДе».

Часы показывали половину одиннадцатого, а значит, Ольга Игоревна могла позвонить в любую минуту. Обычно пациентов переводят в палату не позже десяти.

Телефон загудел лишь через два часа.

– Привет! Ты не занят?

– Доброе утро! Нет. Как Аня?

– Она хочет видеть тебя. Я заеду за тобой?

– Да.

Я надел майку, серые бриджи и кеды и вышел на улицу. После дождя высокое синее небо блестело ослепительной чистотой.

Audi остановился неподалеку от парковки для жителей дома.

Ольга Игоревна слегка кивнула в ответ на моё приветствие. Макияж скрывал болезненную черноту её лица.

Она плакала.

– Что-то случилось? – робко спросил я, когда машина сорвалась с места.

– Да… Нет… Ты сам обо всём узнаешь, – сказала Ольга Игоревна, убирая ногу с педали «газа», которую опустила слишком низко.

Тонкая шпилька резала шерстяной коврик.

– Что-то с Аней?

– Всё в порядке.

Ольга Игоревна вытерла глаза рукавом блузки, размазав синюю тушь.

Мы мчались по улицам, высоко поднимая брызги дождевой воды. Ольга Игоревна вращала руль дрожащими руками. На огромной скорости машина ввинчивалась в повороты.

Нам сигналили и кричали водители.

Седан бросало из стороны в сторону.

Когда мы вылетели на встречную и остановились всего в нескольких сантиметрах от маленькой Daewoo, я понял: произошло что-то ужасное.

– Прости, – бросила Ольга Игоревна, – я не владею собой.