Он отошёл от пульта, глядя на тёмный экран. Где-то на «Зените» Артада, возможно, нашла то же. Их мысли пересеклись, не зная друг друга, дрожащие, как нити света в тьме. И за стенами станций раздался гул – слабый, но живой, как дыхание, знавшее их имена.

Полумрак складского отсека «Зенита» сгущался в углах, плотный и тяжёлый, подобный дыханию спящего зверя. Свет лениво пробивался сквозь старые лампы, тусклые лучи ложились на пол тёмными пятнами, застывшими в холодном металле. Артада стояла у стеллажа, пальцы её скользили по ледяным ящикам, выискивая фильтры для вентиляции. Велан отправил её сюда после утренней проверки, задание казалось простым, но тишина отсека обволакивала, давила на виски, а слабый гул стен проникал в кости, настойчивый и живой.

Рука её наткнулась на твёрдый предмет, отличный от гладких фильтров. Нахмурившись, Артада потянула его наружу – кристалл, небольшой, умещающийся в ладони, матовый, с тонкими линиями, высеченными в глубине. Прохлада его ощущалась живой, а в сердце пульсировал слабый свет, подобный звезде, заточённой в стекле. Поднеся его к глазам, она увидела узор, оживающий под взглядом – не хаотичный, а выверенный, будто древний мастер вложил в него смысл. Ощутив укол памяти, Артада замерла – он был точь-в-точь как кристалл, подаренный матерью в детстве, хранившийся у неё до сих пор.

Дыхание замерло, холод пробежал по спине, острый и быстрый. Этот предмет не принадлежал станции – старше, глубже, он казался чужим среди привычных механизмов, но связанным с её собственной историей. Пальцы скользнули по гравировке, и кристалл дрогнул, издав низкий гул, почти неуловимый, но резонансом отдавшийся в груди. В тот же миг разум её пронзила вспышка – образ, рождённый древней технологией Эриданцев: кристалл, напитанный нейронными отпечатками их сознаний, ожил, передавая видение. Перед глазами мелькнула тень – расплывчатая, подобная отражению в тёмной воде: фигуры в сияющих одеждах стояли в кругу, окружённые светом, и голос шепнул, слабый, но ясный: «Хранилище разума… она нас поглотила». Эриданцы. Отшатнувшись, Артада едва удержала кристалл, сердце ударило в рёбра, громкое и тревожное.

– Что там у тебя? – голос Велана, хриплый и резкий, разорвал тишину, подобно треску металла. Стоя в проходе, он вытянул тень до стеллажа, чёрную и неподвижную. Метнув кристалл за спину, Артада выдала себя движением, и его взгляд, цепкий, подобный лучу, поймал этот жест.

– Фильтры, – ответила она.

Шагнув ближе, он позволил свету лампы высветить лицо – морщины резче, губы сжаты в тонкую, твёрдую линию.

– Покажи, – сказал он, протянув руку. Приказ прозвучал твёрдо, не терпя возражений, и в тоне сквозила настороженность, острая, как лезвие.

Замерев, Артада стиснула кристалл, ногти впились в кожу. Отдавать его не хотелось – не из страха, а из чувства, будто находка усиливала связь с кристаллом, хранимым ею с детства. Однако взгляд Велана давил, тяжёлый, подобный плите, и, медленно раскрыв ладонь, она выставила кристалл под свет.

– Где ты его взяла? – спросил он, понизив голос до угрожающего тона. Взяв кристалл, он поднёс его к лампе, и глаза сузились, будто тень прошлого мелькнула в них.

– В ящике, – ответила она, следя за его лицом. – Это от Эриданцев?

Молчание Велана длилось мгновение, пальцы сжали кристалл, костяшки побелели, уголок рта дрогнул, выдавая напряжение.

– Не твоя забота, – бросил он наконец. – Забудь об этом.

– Я слышала голоса, – вырвалось у неё, и сожаление тут же кольнуло грудь. – Они сказали, Бездна – хранилище разума. Она их забрала.