Шаги, мягкие и почти неслышные, нарушили её одиночество, пробившись сквозь тишину, окружавшую платформу. Лира возникла в проёме люка, ведущего к ней, её силуэт вырисовывался в дрожащем свете фонаря, который она сжимала в руках, и тени его плясали на ржавых плитах, окружавших её. Платок, стягивавший тёмные волосы, съехал на плечо, обнажив серебряные нити, вплетённые в пряди, и лицо её, осунувшееся от бессонных ночей, хранило мягкость, смягчённую теплом глаз, глубоких и тёмных. Она заметила отсутствие дочери в спальне, где тишина давно сменила привычный ритм её дыхания, и отправилась искать, ведомая материнским чутьём, острым и неумолимым. Опустившись рядом с Артадой на холодный пол, Лира поставила фонарь между ними, и его свет разлился по платформе, отбрасывая дрожащие тени на ржавые плиты и обрывки бумаги, усеявшие пространство вокруг. Взгляд её упал на рисунки, и пальцы дрогнули, коснувшись края одного из листов, где угольные линии сплетались в хаотичный узор, полный огня и тьмы.

– Почему ты здесь, а не спишь? – Голос Лиры, нежный и звенящий, пробился сквозь тишину, неся усталость, смешанную с тревогой, глубокой и острой.

Артада подняла глаза к матери, серо-зелёные радужки её вспыхнули в свете фонаря, отражая багровые блики Эридана-7, струившиеся сквозь трещины купола. Она подтянула колени к груди, уголь в пальцах оставил чёрный след на коже, но голос звучал твёрдо, без тени сомнения, перекрывая слабый гул станции:

– Звёзды не спят. Я не хочу их оставлять.

Лира вздохнула, её ладонь легла поверх руки дочери, сжимавшей кристалл, и тепло её кожи разлилось по замерзшим пальцам Артады, смягчая стужу, сковавшую их. Она вгляделась в купол, где красноватый свет звезды струился сквозь трещины, и тень тревоги мелькнула в глазах, омрачив мягкость черт, обычно таких нежных. Губы дрогнули, прежде чем она заговорила вновь, голос понизился, обретая глубину, пронизанную воспоминаниями, тяжёлыми и горькими:

– Они красивы. Но их тайны опасны. Эриданцы тоже поднимали взгляд к темноте, искали её сердце, стремились коснуться её сути.

Артада выпрямилась, отводя руку от материнской ладони, и сжала кристалл сильнее, ощущая его пульс, бившийся в унисон с её собственным, живой и неугасаемый. Она перевела взгляд на рисунок, где тёмное пятно обрело очертания, окружённое нитями, извивающимися в её воображении, и ответила, голос звенел решимостью, ясной и чистой:

– Они смотрели, но не нашли. Я найду.

Лира замерла, дыхание сбилось, и пальцы, лежавшие на коленях, сжались в кулак, оставив складки на ткани комбинезона, изношенного и покрытого пятнами масла. Она знала о судьбе Эриданцев, чьи города канули в пустоту, поглощённые той же тьмой, о которой шептались учёные в коридорах «Келесты», их голоса дрожали от страха, скрытого за холодным рассудком. Глаза её, глубокие и тёмные, устремились к дочери, и голос дрогнул, выдавая страх, рвущийся сквозь броню нежности, тонкую и хрупкую:

– А если ответы заберут тебя от меня? Если эта тьма уведёт тебя туда, куда я не смогу пойти, оставив меня в пустоте?

Тишина повисла между ними, тяжёлая и густая, нарушаемая лишь скрипом металла под напором ветра, врывавшегося сквозь трещины. Артада подняла взгляд к куполу, где багровое сияние Эридана-7 смешивалось с чернотой, и в её глазах вспыхнул огонь, неугасаемый и чистый, отражавший мечты. Она ответила и голос, твёрдый и ясный, прорезал холодный воздух, звеня решимостью:

– Тогда я вернусь с ними. Я найду их и принесу сюда.

Лира смотрела на дочь, сердце сжалось от смеси гордости и ужаса, и ладонь вновь коснулась руки Артады, сжимая её с силой, которой она сама не ожидала, оставляя тепло на коже. Она не нашла слов, чтобы возразить, лишь склонила голову, позволяя свету фонаря осветить её лицо, где тени тревоги боролись с теплом улыбки, слабой и дрожащей. Купол над ними дрожал под напором пустоты, и багровый свет звезды заливал платформу, окрашивая их силуэты в тона умирающего пламени, глубокие и насыщенные. Артада вернулась к рисунку, уголь в её пальцах вновь коснулся бумаги, выводя новую линию, и мысли устремились к звёздам, манящим сквозь трещины стекла, зовущим к горизонтам, скрытым в темноте.