Почему так несправедливо обошлась жизнь со мной?

В животе заурчало – я же целые сутки не ел. Ни крошки. Не мог проглотить ни кусочка. Но теперь желудок напомнил о себе. Но куда же пойти? Вокруг призывно вспыхивали вывески ресторанов, кафе. Зазывали на все лады – зайди, зайди к нам! У нас самая вкусная еда, самые лучшие повара. Очень вежливые официанты! Тебе плохо и одиноко? Зайди сюда, в таверну «Хрустящая корочка»! Нет-Нет! Лучше к нам! Ресторан «Сырные уголки от Луизы»

Но я не мог зайти ни в один ресторан, ни в одно кафе. Меня бы не пропустила охранная система. Неплатёжеспособен. А значит, вор, мошенник, нищая рвань.

Только один шанс. Единственный. Но связанный с опасностью. Добраться до гетто на краю города. Пешком. На своих двоих. Без возможности хоть как-то ускорить скорбный путь. А там, в этих кварталах, селятся самые отъявленные негодяи – мошенники, воры, хитмены. Все те, кто стал изгоем, кого за борт прекрасного корабля выбросила жизнь.

Как меня теперь.

Стараясь прятаться в тени платанов, высаженных вдоль тротуаров, я поплёлся на другой конец города. Иногда пешеходные дорожки обрывались, приходилось перебегать по проезжей части, рискуя попасть под колёса скоростных болидов, на которых гоняли смельчаки, не признававшие летательных аппаратов, презиравшие всех, кто умел летать. Ну а сами сорвиголовы летали на своих болидах, только низко-низко. И хспшники (Хранители спокойствия дорог) иногда гонялись за ними, чтобы оштрафовать. Конечно, если могли поймать.

Протыкающие небеса серебристые высотки сменились на добротные дома в пять-шесть этажей. На улицу выходил глухой фасад из красного кирпича с высокими и узкими окнами-бойницами. Все входы только из дворов, перекрытые экраном-шлагбаумом, пропускавшим только своих.

Путь перегородил высокий забор из тяжёлых металлических панелей, бугристые сварные швы словно кричали – никто не осмелится разорвать связь между нами. Из будки выкатился охранник – приземистый дядька с голой волосатой грудью, квадратным подбородком, перепачканным чем-то коричневым. Мрачно пробуравил меня круглыми глазками.

Я вытащил из кармана мелочь, перебрал и подбросил на ладони серебряный цитин, сувенирный, выпущенный к юбилею создания Космофлота нации.

Сонные глазки охранника вспыхнули интересом. Почесал волосатую грудь.

– Пройти хочешь? – толстые губы раздвинула ухмылка, обнажив зеленоватые зубы с обломанным клыком. – А ещё есть? Нужно две? Понимаешь? – показал два толстых пальца-обрубка.

– Нет двух, – бросил я. – Ещё есть вот такая, – вытащил из кармана маленькую золотистого сплава монетку с квадратной дыркой в центре.

Монетка с планеты Чилия. Ценная, потому что редкая. Наша нация вела с расой этой планеты торговые отношения, но потом там вспыхнуло восстание. Кто-то из сумасшедших правителей нажал большую красную кнопку. Планетку разорвало на осколки, рассыпало в прах.

– Хорошо, – схватив обе монеты, пузан убежал в будку.

Через пару мгновений металлические панели со скрипом разошлись, образовав невысокий прямоугольный проём. Не дожидаясь пинка охранника, я шмыгнул внутрь.

И едва не вляпался в огромную кучу мусора, откуда прыснула серым фонтаном стая огромных крыс. Но убежали они недалеко. Остановились. Начали изучать меня выпуклыми чёрными глазками.

Отключив обоняние, чтобы не упасть в обморок от вони, я продолжил свой путь по узкому тротуару, спотыкаясь и едва не падая в провалы, едва засыпанные песком, обломками кирпичей.

Всё казалось страшным сном, кошмаром, который вот-вот закончится, и я вновь окажусь в озарённой ярким светом аудитории Академии.