Не успел я пройти и пары шагов, как запиликал мой коммуникатор. Из него раздался голос Ворстона выражавший целый спектр эмоций:

– Капитан, я нашёл причину поломки. Если вас не затруднит, подойдите в шлюзовой отсек правого борта.

– Скоро буду, – ответил я и быстро набрал сообщение Лютцеву.

Впрочем, это как раз было лишним: судя по форме постового, возле дверей ведущих к шлюзу, Лютцев уже был на месте. С помощью медицинского дрона он изучал обезображенное тело Смита. Евгений встретил меня взглядом и покачал головой, давая понять, что ещё не готов что-либо доложить.

Старший инженер Эрик Ворстнон, так же тут присутствовавший, как раз снимал скафандр, оставив зачем-то перчатку. Я не сразу понял, что он что-то в ней держит.

Бедняга выглядел очень измученным не только потому, что случившееся выпало на конец его вахты. Дважды этого голубоглазого блондина, моего ровесника, повышали до лейтенанта и дважды разжаловали обратно в мичманы за проступки. Причём проступки, на самом деле несерьёзные, если подходить к ним с сугубо человеческой точки зрения. «Эксплуатация оборудования не по уставу» как значилось в документах, означало на практике всего лишь то, Ворстон делал больше чем должен был для корабля. На флоте Содружества иногда излишний энтузиазм карался куда строже чем полное его отсутствие. Служба на Небуле была решающей для инженера: возможно, ему наконец дадут повышение. И тут как назло Смит с этим шлюзом. Можно только представить ту обиду, что бушевала внутри у Эрика.

Он протянул мне тонкий продолговатый предмет, сантиметров тридцать в длину. Я попытался его взять и сразу же одёрнул руку – он был обжигающе холодным.

– Что это? – спросил я, подавляя в себе желание наорать на инженера за то, что тот не предупредил о холоде – мне самому следовало бы догадаться.

– Титановая отвёртка, если не ошибаюсь, – ехидно улыбаясь, подтверждая, что случайностью эта выходка не была, ответил Ворстон. – Инвентарный номер кто-то оплавил, но такие, как эта, есть только в машинном отсеке.

Мой, вполне очевидный вопрос упредил Лютцев:

– Смит и его дружки там не работали. К отвёртке доступа у них не было.

– Этим был заблокирован один из датчиков, таким образом, автоматика шлюза считала, что дверь закрыта, – продолжил объяснять Эрик, – крепили с умом и пониманием того, как работают двери шлюза. Я проверил: с этой штукой внутри их можно было закрыть только в ручном режиме.

– Благодарю вас, – искренне сказал я и, ещё раз взглянув на беднягу, добавил. – Идите отдохните. Это приказ.

Ворстон благодарно кивнул и, оставив отвёртку в перчатке на столе, ушёл. Когда захлопнулась дверь, заговорил Лютцев:

– Никаких следов алкоголя, наркотиков или иных веществ. Даже лекарств. Никаких имплантатов, нервная система в порядке настолько, насколько это возможно для алкоголика.

Последнее замечание было не совсем корректным, но Евгений слыл ярым противником зелёного змия, поэтому я ничуть не удивился. И в определённом смысле даже поддерживал такое отношение. Алкоголь, конечно же, нужен был, как один из способов расслабиться, а расслабляться требовалось часто, однако ещё нужнее были рамки употребления. Оные частенько оказывались неизвестными даже для самых бывалых выпивох.

– Похоже, он действительно не знал, что со шлюзом что-то не так, – заключил я, стараясь не показывать то, это ничто иное как вопрос.

– Как и его дружки, – согласился, подтверждая мои мысли, Лютцев. – Они пробудут на гауптвахте ещё неделю. Я решил, что с учётом произошедшего этого более, чем достаточно.

Распитие алкоголя – это как минимум две недели, никак не меньше, но спорить мне не хотелось. Евгений, с его опытом работы, прекрасно сам об этом знал. Если он так решил без обсуждения со мной, то, значит, был полностью уверен в своих действиях.