Кэйтрин кивнула.

— Сквозь эти стены подслушать нельзя, — сказала она.

— Так вот… — Фабрис наклонился к ней, — принцесса Рудэна не была казнена, — почти что шёпотом произнёс он.

— Что?.. — переспросила Кэйтрин, которая сразу же оценила весь масштаб новости, которую только что узнала. Принцесса Рудэна должна была погибнуть у буйствующей толпы на глазах — иначе никак. Иначе всегда останутся те, кто будет верить, что она жива, и кто пойдёт против императрицы с её именем на устах.

— Что слышала, — тихо продолжил Фабрис, — мне доложили как распорядителю дворца, что она найдена мёртвой в своей камере. Времени было пять часов утра, меня подняли с постели, мне нужно было одеться, спуститься в подвал… одним словом, вся дорога заняла почти час. До казни оставалось совсем чуть-чуть. Я шёл и думал, что теперь делать: это же скандал. Потом решил, что мы попросту вынесем на площадь её неподвижное тело и обезглавим, люди удивятся, но никто ничего не поймёт, но…

— Но? — Кэйтрин стиснула подлокотники кресла.

— Но, когда я добрался до нужного этажа, в камере не было никого. Охранники сказали мне, что глаза Рудэны смотрели на них, вызывая такой страх, что они поспешили сбросить в реку труп.

— Ты с ума сошёл! И ты не сказал никому?

— Конечно никому! Только Императрице! Никто больше не должен об этом узнать, Кэйтрин. Я говорю тебе только потому, что давно знаю тебя, и потому что твой супруг — её супруг. Если Рудэна не умерла, если её мёртвое тело вышло из воды и пошло своим путём — весьма велик шанс, что оно направится домой. В Белый шпиль.

— Или к союзникам на восток.

— Всё может быть. Но я решил, что должен тебя предупредить.

Кэйтрин кивнула.

— Спасибо, — без особого чувства благодарности произнесла она. Куда больше её успокоила бы информация о том, что Рудэна не просто убита, но распилена на части и сожжена.

— Делаю, что могу, — подтвердил Фабрис, отлично понимая, что чувствует в эти мгновения его подруга.

— Ну, а теперь, — продолжил он, откидываясь на спинку кресла и навешивая на лицо улыбку, — расскажи мне, как твой супруг?

Кэйтрин повела плечом. Она толком не знала пока, что рассказать, да и годы разгульной жизни приучили её держать язык за зубами, когда спрашивали о тех, с кем она спит.

— Вам удалось, — Фабрис демонстративно сцепил руки в замок, — подтвердить свой брак?

— Нам что-то могло помешать? — спросила Кэйтрин, не решившая ещё, как отвечать. Раскрыть сразу, что между ней и Индрэ ничего не было, для неё было сравни тому чтобы признать, что она может очаровать не всех. Сказать, что брачная ночь прошла хорошо — означало отрезать себе путь к разводу — или, по крайней мере, усложнить его.

— Насколько я успел заметить, жених холоден как лёд, — хмыкнул Фабрис.

Кэйтрин повела плечом.

— Нет такого айсберга, который нельзя растопить.

— Ну-ну, — пробормотал Фабрис, — хочу тебя предупредить, Агнесс хочет, чтобы брак был спаян на века.

— Вы с Агнес ставите меня в идиотское положение, — огрызнулась Кэйтрин, — Может, мне и ребёнка завести от него? Что это вообще за идиотский ритуал? Никого, в конце концов, не касается, с кем я сплю, а с кем не сплю! Настоящую любовь не должны омрачать ни обручальные кольца, ни крики младенцев, ни прочая ерунда!

— Ты дитя мифов Эллады, — Фабрис пожал плечами, — на севере всё не так.

— Может быть, как-то ещё? Кто вообще придумал этот идиотский брак?

— Для народов севера изначально был характерен тройственный союз, — сказал Фабрис и пригубил кофе, — сложно объяснить… Но это был не столько брак, сколько способ строить семью. Старший муж вёл войну. Женщина управляла домом. А младший муж ей помогал. Поначалу это мог быть просто раб, который поддерживал её, пока муж отправлялся в поход.