Индрэ сидел на полу и разглядывал её. Думать о будущем он больше не мог — оно слишком пугало его, как и прошлое. Оставалось сосредоточиться на тех мгновениях, что окружали его сейчас. На тишине комнаты, прерываемой тихим тиканьем часов, на аромате лаванды, наполнившем постель, и на стройной фигуре жены, которая, казалось, напрочь забыла про него.

***

Через некоторое время дверь приоткрылась, и в проёме показался серебряный поднос, заставленный приборами и едой. Индрэ уловил запах клубничного джема и свежевыпеченного хлеба, а в небольшом графине виднелся горячий шоколад.

Следом за подносом появилась девушка, одетая куда более сдержанно, чем те, кто шептался у него за спиной при дворе, но всё же далеко не скромно: пышную юбку её украшало кружево, лиф платья почти не закрывал грудь, а волосы были собраны в пучок. Стройную шейку обрамлял белый кружевной воротничок.

— Ваш завтрак, миледи, — девушка ловко поклонилась, умудрившись каким-то чудом не расплескать содержимое кофейника, и опустила завтрак на кровать. Взяв склянку с каким-то лосьоном, огляделась по сторонам — в поисках того, к кому следует его применять. — Вы опять отбивались от ухажёров со шпагой в руках? — спросила она, пристально вглядываясь в лицо Кейтрин, которая теперь повернулся к ней. Та провела в воздухе рукой, и только теперь Амандин разглядела второго обитателя комнаты. — Ой… — Амандин тут же попятилась назад и снова оглянулась на госпожу, — простите, не знала, что вы не один.

Девушка, впрочем, явно не была удивлена — скорее смущена.

— Ничего. Не стоит стесняться, это мой муж.

— Ваш… — Амандин запнулась и перевела удивлённый взгляд на Индрэ, а затем снова посмотрела на Кэйтрин.

— Я сама немало удивлена, — Кэйтрин лишь поморщилась, — Амандин, позаботься о нём. Я хочу есть.

С этими словами она устроилась на кровати, открыв одну из фарфоровых ёмкостей, достала оттуда яйцо и принялась чистить его.

Амандин присела на корточки перед Индрэ, всё это время внимательно наблюдавшим за ней, и склонила голову вбок.

— Тут не хватит лосьона, — она кончиками пальцев тронула синяк, и Индрэ зашипел, — кровь застоялась. Понадобится компресс.

Кэйтрин махнула рукой, давая понять, что детали не входят в её компетенцию, и Амандин вопросительно посмотрела её супругу в глаза.

— Как будто мне есть из чего выбирать, — устало сказал он. — Компресс — так компресс.

Амандин подняла брови, и Кэйтрин тоже посмотрела на него.

— Тебе есть из чего выбирать, — констатировала она, — ты можешь просидеть взаперти неделю, не показываясь никому на глаза, или можешь позволить Амандин позаботиться о тебе.

— Вы запрёте меня? — поинтересовался Индрэ, его снова захлестнула злость.

— Ты сам себя запрёшь, — фыркнула Кэйтрин, — а то бы стал ты два часа маскировать этот несчастный синяк, если бы тебе было всё равно, увидят тебя или нет.

— Вы наблюдали за мной, — горестно констатировал Индрэ.

— Мне просто было любопытно, пойдёт ли тебе мой подарок или нет.

— Ваш подарок…

Взгляды их встретились, и до Индрэ наконец дошло.

— Камзол.

Он помолчал.

— Благодарю. Он очень красив.

Кэйтрин не ответила. Она полностью сосредоточилась на еде. Только справившись с яйцом, она произнесла:

— Если мы решим остаться в столице, я прикажу вызвать портных. Тебе нужны ещё. Как я понимаю, из Белого Шпиля за тобой багаж не привезли?

— А мы останемся в столице? — спросил Индрэ, которому Амандин уже обработала плечо и теперь, сдвинув вбок рубаху, дезинфицировала ссадину на плече.

— Не знаю… — Кэйтрин отложила приборы и посмотрела перед собой. — Императрица ясно дала понять, что первый наш долг — навести порядок в северных делах. Полагаю, если бы мы справились с этой задачей, нам, возможно, не пришлось бы более изображать брак.