Поэтому и колкость Кристиана, отпущенная в ее адрес, не прошла бесследно. Обычно немногословная и спокойная, как скала, Синильга вдруг стала язвительной и хитрой, как ядовитая змея, изготавливающаяся ужалить врага. И ее укус пришелся прямо в сердце.

- А она, - рисуя своим прутиком неведомые символы в остывшей золе, - на самом деле пахнет ягодами, или ты это придумал?

Кровь отлила от лица Кристиана, ему показалось, что мороз коснулся его щек и выстудил тело до мертвого ледяного звона.

- Откуда ты знаешь? – прошептал он побелевшими губами. – Откуда знаешь?!

- Ты во сне говорил, - ответила Синильга. В ее голосе звучал смех и торжество; она отомстила за причиненную ей боль, ее глаза зло сверкали из-под серебристого бисера. – Так правда это?

- Не твое дело, старуха! – рявкнул он, багровея. Теперь вся кровь прилила к его лицу, обжигая кожу стыдом. Кто-то посторонний коснулся его сокровенной тайны, влез, разворошил грязными руками потаенное, и от этого на душе было гадко и противно.

- А я чем пахну? – продолжала Синильга вкрадчиво, пристально наблюдая за Кристианом, но словно не замечая его гнева. Она как будто нарочно дразнила его, цепляла, колола острием кинжала в кровоточащее сердце, чтобы посмотреть, как то затрепещет от боли.

- Тем, чем тебе и полагается – хвоей, потом, дымом и рыбой, как и все твои соплеменники, старая ведьма! – рявкнул Кристиан. Синильга едко захихикала, прихлебывая свое пахнущее травами варево, сжимая кружку руками в меховых варежках. – Не смей своим поганым языком прикасаться к тому, в чем сама не понимаешь!..

- А то что? – хихикнула Синильга в очередной раз, словно смакуя его гнев, ярость, наслаждаясь его желанием сорваться, причинить боль. – Убьешь меня? Ты итак везешь меня на погибель.

- Сама просила! – рассвирепел Кристиан. Он совершенно не понимал, зачем колдунья дразнит его, зачем морочит голову, что хочет добиться этим. – Брошу тебя здесь – и все!

- Ты обещал, - насмешливо ответила Синильга. – И это не только мне нужно, не забывай. Ты сам излечишься…

- Ты лжешь! – взревел Кристиан, подскакивая на ноги. Его огромная фигура угрожающе нависла над крохотной Синильгой, так же неподвижно сидящей на брошенной на снег шкуре. – Лгут твои духи! Или и вовсе нет их, никого нет!

- Хочешь сам узнать? – уже спокойно ответила она, протягивая ему бесстрашно кружку.

- Что это? – Кристиан отшатнулся, ощутив горячий горьковатый запах, исходящий от алого, как кровь, варева.

- Это мой напиток, - спокойно ответила она. – Кровь богов. Он помогает мне слышать тех, кого нет. Попробуй; я знаю, тебе есть с кем поговорить. Я его тоже слышу.

- Кого? – одними губами выдохнул Кристиан. Зрачки в его глазах превратились в черную крохотную точку, и Синильга снова усмехнулась, глядя в его лицо – напряженное и отчасти испуганное.

- Твоего сердечного Брата, Якоба, - ответила она, настойчивее предлагая ему кружку. – Бери! Он зовет тебя. Никого больше ты не сможешь понять, мертвые не видят тебя, а этот ждет и зовет только Кристиана. Он хочет стать твоим личным хранителем и отплатить тебе за твое добро сполна. С тобой он будет говорить иначе, чем со мной. Мне он не скажет того, что скажет тебе. Не бойся – ты ведь не боишься, храбрый сердечный Брат Короля?

В голосе ее снова прозвучала лютая усмешка, под бисером засверкали темные глаза, и Кристиан, дрогнув, решительно взял из ее рук кружку и поднес к губам. Горячий отвар ожег язык, сладковатой тягучей горечью пролился в горло, и исчез темный дымный шатер и смеющаяся противная ведьма…

***

- Здравствуй, Сердечный Брат. Жить тебе еще сотню лет.