Холод пробежал по спине Джеммы, она снова отступила в столовую, прочь от них. Вышла в те самые двери, которые недавно открылись сами собой, и села в одиночестве на холодный железный садовый стул, размышляя о том, что только услышала. Их слова подтверждали то, что она чувствовала. Весь этот фильм казался неправильным. Голос у нее в голове твердил: «Беги, Джемма». Погруженная в свои мысли, она подняла глаза и увидела возвышавшегося над ней Тьерри Вальдона.

– Вы меня напугали.

– Извините, – сказал он, придвинул другой железный стул и сел напротив. – Я искренне прошу прощения за то, что меня позабавила ваша любовь к пишущей машинке. Постараюсь больше никогда вас не обижать. Я вел себя невежливо. – Он протянул ей руку. – Друзья?

Она кивнула, пожала ему руку, но не сказала, что принимает его извинение, рана была еще слишком свежей и глубокой. Печально, но этот мужчина был точно таким же, как все другие режиссеры, с которыми она работала в Голливуде. Боясь, что ей не удастся скрыть разочарование, она сменила тему. Она кивнула в сторону живой изгороди.

– Значит, дуэль произошла прямо там? – Когда она подумала о художнике и его брате, лежавших мертвыми на траве, она могла бы поклясться, что увидела какое-то движение в ночной темноте прямо за изгородью.

– Действительно там. Говорят, расстояние между пистолетами братьев увековечено этой живой изгородью, – ответил Вальдон, указывая на ряд самшитов. По его голосу она поняла, что он хочет сменить тему. – Вы написали свои замечания к сценарию?

– Я их напечатала, – ответила она, бросая ему вызов, чтобы посмотреть, не будет ли он снова над ней подшучивать. – Возможно, мне следует оставить их при себе.

– Нет, – возразил он, яростно качая головой. – Я бы очень хотел увидеть ваши предложения по Жизель. Вы правы. Я дал ей полную власть, но повел ее на бойню, как ягненка.

Джемма внимательно смотрела на него, видя всего лишь намек на того мужчину, который так очаровал ее в Париже, но она ему не доверяла. Который из них был настоящим Вальдоном? Раньше Джемма искала бы в нем хорошее, но опыт научил ее, что люди чаще всего являются смесью всех своих черт – хороших и плохих. Ее оптимизм исчез.

Глядя на живую изгородь перед этим холодным, уединенным поместьем, она вспомнила слова Манон. Этот дом полон злобы. Джемма это чувствовала. За такое короткое время фильм ее мечты быстро превращался в кошмарный сон.

26 ноября 1997 года

Лас-Вегас, Невада

Кристофер пробирался сквозь толпу людей, дергающих за рычаги игровых автоматов в аэропорту Лас-Вегаса, в поисках знакомого лица тети Ванды. Это был первый День благодарения их семьи без Джейсона, который в то лето стал военным летчиком. Кристофер сомневался, что в отсутствие его дурашливого кузена дом будет прежним во время праздника. Джейсон был связующим элементом, его добродушный энтузиазм в поддержку всего сентиментального всегда собирал членов семьи, и они появлялись из отдельных уголков дома и отправлялись поздним вечером к игральным автоматам в казино после того, как индейку погружали в рассол.

Он заметил тетю Ванду возле магазина подарков, она выглядела немного подавленной. Пока они получали багаж, а потом шли по лабиринту парковки аэропорта, она была необычно молчалива. Несмотря на дневное время, неоновые огни на Стрипе Лас-Вегаса за долговременной парковкой сияли, это его всегда изумляло.

Ванда махнула рукой на юг, на гору Потоси.

– Ты знал, что Кэрол Ломбард[24] умерла прямо там?

Кристофер поправил свой тяжелый рюкзак.

– А ты знала, что Кларк Гейбл три дня просидел в салуне Пионеров в Гудспрингз, ожидая известий о ней? Писали, что Спенсер Трейси