В воротах стражники подтвердили, что барон в замке и идут приготовления к походу. Один из стражников спросил, уж не вызвал ли барон своего вассала Атталя для участия в походе? Бертран опешил. Наивный и недалекий, он совершенно не подумал, что барон может заставить его ехать с собой. А нужно ли это Бертрану? Далекие, чужие, страшные страны, где всюду смерть. А здесь, рядом, Катрин. Конечно, нужно остаться с Катрин. Бертран горевал об отсутствии у себя славных предков, но сам прославлять свой герб на поле боя был не готов.

Бертран подумал, уже не повернуть ли обратно, домой, пока его на самом деле, чего доброго, барон не поволок за собой в страны сарацин? Однако стражники смотрели с усмешкой на замешательство молодого рыцаря, поколебавшись, он взглянул вверх – окно комнаты донжона, где жила Катрин, оказалось распахнутым, и ему почудился там ее силуэт. Нет, он не мог уехать.

Бертран спешился и пошел в замок.

Слуга сразу же повел его в рыцарский зал. По суете, царящей вокруг, Бертран понял, как торопится барон выступить в поход.

В зале за дубовым столом сидел Тибо де Фрей, одетый ярко: поверх котты с родовым гербом – рыцарский пояс, украшенный драгоценными камнями, на пальцах – несколько перстней с печатками, на ногах – сапоги из цветной кожи. Вокруг него за столом сидели десять рыцарей – его вассалы, отдельно – Генрих де Сов, дядя Катрин, отпустивший длинные усы.

Тибо де Фрей, занятый разговором, не сразу услышал доклад слуги о том, кто пришел, и Бертран, все больше набираясь неловкости, стоял в дверях зала рядом со слугой. Наконец, барон бросил на него недоумевающий взгляд и быстро произнес:

– Чего тебе, Атталь? Я тебя не звал! Если ты к капеллану Филиппу, то иди…

– О, любитель ученостей! – воскликнул де Сов и усмехнулся.

Бертран подумал, а почему бы ему сначала и не сходить якобы к капеллану, а на самом деле к Катрин и уж потом еще раз напомнить о себе барону. Бертран повернулся и хотел выйти. Но барон, успевший на несколько мгновений увидеть, что юный гость одет, как на прием, и немедленно вспомнивший неприятную для него историю встречи этого юнца и Катрин тайком ото всех, сразу почуял неладное. Барон отложил в сторону сметы со списками необходимых вещей для похода и приказал Атталю задержаться. Тибо де Фрей встал из-за стола и сам подошел к Бертрану, подозрительно оглядывая его.

– Что ты хотел, Атталь? Говори!

Бертран взглянул в озабоченное морщинистое лицо барона и выпалил:

– Господин барон, возьмите меня к себе оруженосцем!

– Гм! – Тибо де Фрей слегка усмехнулся и с теплотой посмотрел на Бертрана.

Тут в дверь в противоположном конце зала вошла Катрин. Она была в розовом платье с алым поясом, на голове служанки сделали ей красивую прическу и украсили ее белой розой. Бертрану показалось, что она не вошла, а вплыла в зал. Они увидели друг друга одновременно, хотя широкая спина барона почти скрыла за собой фигуру шевалье.

Бертран понял, что другого шанса может не быть никогда. Он не мог и подумать, что сейчас, возможно, он, наоборот, уничтожает все свои очень скромные шансы. Видя прекрасную Катрин, молчать стало невыносимо.

– И еще, господин барон… – произнес Бертран д'Атталь со всей смелостью и жаром двадцатилетнего юноши.

– Слушаю… – неуверенно ответил барон, догадываясь, что Бертран смотрит на кого-то за его спиной, и скорее всего, это его дочь.

– Я люблю вашу дочь, господин де Фрей. Я небогат, но зато я верен до гроба! Я надеюсь в будущем заслужить возможность просить руки вашей…

– Замолчи! – глухо и увесисто прорычал барон. – Молчи, щенок!

– Но как же?.. Почему вы?.. Что значит, «щенок»?.. – возмутился и одновременно обиделся шевалье.