Как это понимать? Кто такой Зверобой? Что это, если не сумасшествие?! И Михаил, как военный человек, знакомый с дисциплиной, просто обязан поехать в больницу, дабы в безумии не утвердиться и не нанести тем самым вред гражданскому населению! Но… сейчас Михаилу уже не хотелось никуда ехать, ему было любопытно, что же будет дальше!
Нужно Сане позвонить и предупредить его, всё ему рассказать, и вот если друг увидит в Мише признаки сумасшествия, тогда пусть крутит ему ручки и везёт по известному адресу, без всяких разговоров. А пока… Интересно, а конфеты с чаем Аделаида тоже есть может?
Аделаида сидела у стола, изящно сложив обтянутые синими атласными перчатками руки и смотрела в окно. В комнате пахло миндалём и немножко цветами, Михаил неловко помялся возле двери, а потом пошёл в кухню готовить чай.
Немногим позже он накрыл стол к чаю, уж как умел, было немного неловко за разномастные чашки, и отколотый кусочек на крышке сахарницы – когда-то они с Леной увозили сюда посуду из дома, которая там уже не к месту была, а тут, вроде как на даче, ещё сойдёт.
А теперь напротив него сидела дама, которой более пристало держать в руке чашечку какого-нибудь тонкого фарфора…
– А ты молодец, – сказала Аделаида, – Держишься, не истеришь.
– Ну… бывало и хуже, – смутился Михаил.
В смущении он глянул в окно и увидел, что возле забора опять стоит мужик в костюме-тройке, тот самый.
– Да, снова пришёл, – кивнула Аделаида, проследив его взгляд, и перья на шляпке дрогнули, – Ему помощь твоя нужна. Что, будем помогать, или в дурку поедешь?
– Да как я ему помогу? Он же… он…
– Ну да, мёртвый. Я научу, как помочь. Нам с тобой теперь много чему научиться требуется. Твоего решения жду.
– Ладно, – кивнул Михаил, – Всё равно так жить невозможно, когда у тебя под забором мертвяк ошивается.
– Ну, тогда после чаепития пойдём и поговорим с тем, кто просит помощи Зверобоя! – удовлетворённо произнесла Аделаида и изящным движением поднесла чашку ко рту.
Глава 7.
На улице уже стемнело, чай был допит, Михаил убрал со стола и с интересом поглядывал на Аделаиду, которая сидела у окна, покачивая своей трубкой. Сегодня дым от неё пах вишней, его струйки выносило сквозняком за окно, Михаилу тоже захотелось курить, но он вспомнил, как смотрела на него Аделаида, когда он свои закуривал… Нет уж, подождёт, пока он отправится восвояси, и уж потом…
– Ну что? Ты готов? – спросила дама и встала.
Висевший над крыльцом тусклый фонарь давал немного света, на весь двор не хватало, огонёк его подрагивал на ветру, и от этого в вечернем сумраке плясали причудливые тени. У забора никого не было, когда они подошли, глаза Михаила привыкли к темноте и он различил тёмную кромку леса, там, в кустарнике, блуждали сейчас тусклые разноцветные огоньки.
– Никого нет, – с нескрываемым облегчением проговорил Михаил, – Вот и отлично! Может, нам сперва теорию изучить, записать, что нужно, а уж потом к практике… А то натворю дел, на смех меня поднимите.
– Дорогой, не бойся, мы все когда-то были такими, как ты, – немного напевно произнесла Аделаида, – Учиться лучше сразу на практике.
Она обернулась, выглянула за штакетины, чуть перегнувшись и стала искать кого-то глазами. И видимо нашла, потому что подняла руку и красивым жестом поманила:
– Подите сюда, любезнейший, не бойтесь.
Откуда-то и сумрака, сгустившегося в тени старого дуба за колодцем, отлепился кусок тени и стал приближаться, в нём вырисовывались очертания мужской фигуры.
– Что у вас стряслось, поведайте нам, – Аделаида приятно улыбнулась, но Михаил увидел, что её лицо стало строгим, она внимательно следила за тем, кто приближался к ним по ту сторону забора.