Михаил подмёл стружку и опилки во дворе, проверил печку в бане, которую решил подтопить, чтобы помыться перед сном. И почему-то всё время поглядывал на забор, туда, где вчера стоял тот мужик, в костюме-тройке, но сегодня там никого не было… и хорошо, конечно. Только всё же любопытно было, что бы это всё значило.

Взгляд его привлекала небольшая фигурка, появившаяся на тропинке, ведущей из леса. Это был ребёнок, он быстро приближался, по всей видимости бежал. Михаил облокотился на штакетник и стал смотреть, больше от любопытства. Но чем ближе подходил вышедший из леса человек, тем больше Михаил понимал – это не ребёнок…

По тропинке от леса к колодцу напротив Михаилова дома подходил невысокий коренастый человечек, с бородой и кустистыми рыжеватыми бровями.

«Карлик что ли, – подумал Михаил и отвёл взгляд, неудобно стало, что он так разглядывает человека с физическим недостатком, – Чего он в лесу-то делал? Надо Семёныча спросить, что за карлик у нас в деревне живёт, раньше вроде не было таких никого…»

– Не ходи на овраг, – буркнуло снизу, Михаил глянул за забор, там стоял он, потирая рукой бороду, – Я говорю, на овраг пока не ходи.

– Ч… что? Почему не ходить? – оторопело спросил Михаил в изумлении глядя на карлика, – А ты…кто?

– Ты – Зверобой? – сердито засопел карлик.

– Кто? Я… нет, никакой я…

– Ты Кудеяров?! – карлик начал багроветь от злости и щипать себя за бороду, – Ты Ефросиньи внук и живёшь в этом доме?!

– Я… да, это я, но я не…

– Значит, ты – Зверобой. И я тебе говорю- не ходи пока на овраг!

– На двор его не пускай, – послышалось от крыльца знакомое контральто, – А то не отвяжешься от них потом.

Михаил обернулся. Аделаида стояла на крыльце облокотившись на перила со своей трубкой в руке, и не глядя на стоявших у палисада выпустила вверх дым.

– А ты… вы… и днём что ли можете приходить? – Михаил уже и не знал, чему больше удивляться.

– Могу и днём, – Аделаида помахала рукой и улыбнулась.

Сегодня на ней было синее платье с белым кружевным воротником, а на голове шляпка с синими и голубыми пёрышками, скреплёнными белым камнем.

– Не наговаривай на нас! – рявкнул карлик, сердито глядя на Аделаиду, – Болтаешь только, брякотуха! А ты, – тут карлик ткнул в Михаила толстым, как сарделька, пальцем, – На овраг не ходи! А не то худо будет!

Круто развернувшись на месте, карлик порысил обратно к лесу, в который опускалось закатное солнце, возводя в небо красный столб.

– К…кто это был? – спросил Михаил, хотя уже понимал, что не удивится любому ответу Аделаиды, – Карлик какой-то… Чего он, в лесу что ли живёт? И как он узнал, что я на овраг собираюсь ехать, веники резать?

– Вопросы, вопросы, – распевно проговорила Аделаида, и повела рукой в синей перчатке, – Ты в баню собирался, так ступай. А после станем пить чай, тогда и поговорим.

Михаил торопливо тёр себя мочалкой и размышлял. Не похоже было, что он свихнулся. Или похоже? Может, к Семёнычу сходить, поговорить… И расспросить невзначай про карликов, может и в самом деле приехали сюда жить, дом какой-нибудь пустующий заняли. Ну вот как цыгане, приезжают же откуда-то, живут, покоя от них потом нет никому. А тут может вот, карлики…

И с Аделаидой ничего не понятно, она же ему даже не прабабкой приходится, строго говоря. Михаил помнил бабушкины рассказы про своего мужа, Мишиного деда, вот у него и была родная сестра, которая обладала уникальным голосом, и служила в столичном театре.

То есть живой она ну никак не может быть! А значит, она призрак! Но, тогда как же она является к нему среди бела дня, нарядная, да ещё и заявляет – давай пить чай, Миша!