– Нет, – коротко ответил тот.

– Найди их, начальник! – с нажимом проговорил Гаврилов, приподнявшись. – Они меня подставили, выбросили! Найди! Плевать, сколько я просижу! Лишь бы они тоже…

Сокольский вернулся в кабинет доктора Ковылёва. Налил себе воды из бутылки в углу и выпил целый стакан. Вид у него был задумчивый.

– Узнал что-то важное? – спросил Сергей Владимирович.

– Думаю, что да. – Сокольский кивнул своим мыслям. – Врач-нейрохирург, лет тридцати. Вероятнее всего, именно он проводил операции по вживлению имплантатов.

– Послушай, – отвлёк его Сергей Владимирович. – Я тут размышлял по поводу этих операций. Самоучка «доктор Вася» такую не сделает. Тут должен быть человек с хорошей подготовкой и со стажем. Если этот твой Гаврилов говорит, что парень был лет тридцати… ну, от тридцати до сорока, для верности. Внешность бывает обманчива… – Он серьёзно посмотрел на Сокольского. – Не встречал я талантов, которые в двадцать пять орудуют скальпелем, как-будто у них двадцатилетний стаж. Я бы на твоём месте перешерстил все вузы и выбрал фото подходящих по возрасту и хоть немного отмеченных в нейрохирургии. Показал бы фото Гаврилову. Не вариант?

Он пытливо смотрел на Сокольского. Тот пожал плечами.

– Вариант, если наш нейрохирург не приврал в разговоре с Гавриловым и не приписал себе чужие заслуги и если Гаврилов не соврёт… Погоди! – Он воодушевился. – Вот если бы ты провёл такую операцию, ты бы не бросил пациента без присмотра?

– Конечно! – согласился Ковылёв. – Хоть первое время я бы понаблюдал. Это ведь не царапину зашить. А что?

– Если нейрохирург провёл операцию, но не хочет рассекретиться, он может представиться кем угодно, хоть санитаром. Но он должен видеться со своим пациентом. – Сокольский посмотрел на Ковылёва. – Спасибо за подсказку, Серёга!

– Да не жалко! – отозвался тот. – Только я не понял, что именно подсказал.

– Всё просто, – уверил его Сокольский. – У нас есть ещё один человек, который может подтвердить личность нейрохирурга.

* * *

Дима Ситников любил свою интернет-газету. Она позволяла ему «общаться с народом», не сталкиваясь ни с одним из читателей носом к носу. Бросил им заметку – и стоишь в стороне, наблюдая за тем, как они грызутся между собой. В худшем случае, кидаться будут на автора статьи, а о том, что за всем балаганом наблюдает редактор и инициатор проекта, никому неведомо.

Дима ощущал свою значимость для общества. Он публиковал самые скандальные новости и слухи. Каждые несколько часов в «Осколках» появлялось нечто новенькое. Народ не успевал расслабляться. Рейтинг интернет-издания неизменно держался на верхних позициях.

Главный принцип газеты оставался прост: чем больше у тебя обновлений – тем больше пользователей ты привлекаешь. А ещё: твои статьи должны первыми сообщать о том, что происходит. Поэтому новости публиковались в любое время суток и даже не проверялись. Зачем? Ну, допустим, он где-то приврал, где-то подцепил недостоверную информацию. Завтра её завалят новые материалы, а если кто-то начнёт сильно возмущаться и грозить, что подаст на газету в суд – старую новость можно безболезненно выкинуть, будто её и не было. Всё равно внимание читателей переключилось на более свеженькое и актуальное.

Это нельзя было назвать информацией в полном смысле слова. Опубликованное сегодня начало скандальной истории через пару дней растворялось среди новых публикаций и развязка скандала оставалась никому неведомой. Например, в Н-ской школе на уроке физкультуры ребёнок упал в обморок и был на «скорой» доставлен в больницу. Сутки газета публиковала скандальные подробности разборок между директором школы и родителями пострадавшего. Потом случался взрыв бытового газа, конфуз на вечеринке у известного бизнесмена или ещё что-то – газета хваталась за новую историю, а старая забывалась и дошёл ли школьный скандал до суда – оставалось тайной для всех, начиная с самого редактора.