Пациенты двигались слишком синхронно. Старик в кресле-каталке поднял голову в тот же момент, когда медсестра повернулась к шкафу с лекарствами, их движения совпали с точностью маятников. Двое мужчин в палате одновременно моргнули, глядя в пустоту, а их руки, лежащие поверх одеял, дрогнули в одинаковом ритме, как будто кто-то дёрнул за невидимые рычаги. Мия замерла, её дыхание сбилось, а в груди закололо от внезапного страха. "Это ненормально, – подумала она, сжимая папку с бумагами так сильно, что пальцы побелели. – Это не может быть случайностью". Но она тут же одёрнула себя: "Перестань, Мия. Ты устала, перенервничала. Люди не куклы, это просто твоё воображение".

Она решила проверить свои подозрения. Подойдя к пожилой женщине, сидящей у окна с видом на пустой двор, Мия заставила себя улыбнуться и спросила:

– Как вы себя чувствуете сегодня?

Женщина медленно повернула голову, её движения были плавными, почти неестественными, как у заводной игрушки. Она открыла рот, чтобы ответить, но вдруг застыла, как статуя, с приоткрытыми губами и пустым взглядом, направленным прямо на Мию. Её сердце подпрыгнуло, а в горле застрял ком. И тут она увидела это – тонкие, едва заметные нити, похожие на паутинки, тянущиеся от рук женщины к потолку. Они дрожали в воздухе, словно живые, и исчезали в тёмной трещине над головой, где свет лампы не доставал. Мия моргнула, и видение пропало, как мираж. Женщина кашлянула, ожила и ответила хриплым голосом:

– Лучше, милая. Спасибо.

Мия отступила, чувствуя, как холодный пот стекает по её спине. Её руки задрожали, а в голове закружились вопросы. "Что это было? – думала она, прижимая папку к груди, как щит. – Нити? Или мне мерещится?" Она сглотнула, пытаясь успокоить дыхание. "Это тени, просто тени, – уговаривала она себя. – Усталость, мало сна, стресс. Я не сумасшедшая". Но её собственные слова звучали неубедительно, и она не могла избавиться от ощущения, что больница – это не место исцеления, а сцена какого-то жуткого спектакля.

Остаток дня прошёл в густом тумане. Мия осматривала пациентов, заполняла карточки, но её взгляд то и дело возвращался к их движениям – слишком точным, слишком одинаковым, как у марионеток на невидимых нитях. Даже доктор Грейсон, отдавая указания, двигал руками с какой-то пугающей ритмичностью, будто повторял заученный танец. К концу смены она чувствовала себя выжатой, её разум был полон вопросов, а сердце колотилось от страха, который она не могла объяснить. Она хотела кричать, бежать, но вместо этого молча собрала вещи и побрела обратно в дом Маргарет, чувствуя себя маленькой и потерянной в этом странном, мёртвом городке.

Когда Мия вернулась, сумерки уже сгустились над Холлоу Крик, и дом встретил её гнетущей тишиной. Она рухнула на стул в своей комнате, бросив рюкзак на пол, и закрыла лицо руками. День оставил на ней тяжёлый отпечаток – всё вокруг казалось искусственным, как декорации в театре теней. Улыбки пациентов, их движения, даже скрип полов – всё это было слишком отрепетированным, слишком неживым. Её пальцы дрожали, пока она пыталась привести мысли в порядок. "Что за чертовщина тут творится? – прошептала она, глядя в потолок. – Это не больница, это… что-то другое". Её воображение рисовало картины: люди, подвешенные на нитях, как куклы, и кто-то невидимый, дёргающий за них из темноты.

Внезапно она хлопнула себя по лбу, чувствуя прилив раздражения. "Какого чёрта я не поискала информацию о Холлоу Крик раньше? – ругала она себя, доставая телефон из кармана. – Дура, могла бы хоть что-то узнать до того, как сунулась сюда". Она включила экран, но полоска сигнала была пуста. Мия нахмурилась, перезагрузила телефон – ничего. Сеть пропала. Её пальцы замерли, а в груди закололо от нового приступа паники. Она вспомнила, как ещё в поезде связь начала барахлить, а потом исчезла совсем, как только поезд остановился на платформе. "Я отрезана, – пронеслось в голове, и её дыхание участилось. – Совсем одна". Её взгляд метнулся к окну, за которым темнел двор, и ей показалось, что деревья там шевельнулись, хотя ветра не было.