Остановилась на небольшом пригорке. Внизу празднично мигала огнями деревня.

- Две минуты, - сказала я себе, - отдохну две минуты и дальше пойдём.

Очень хотелось упасть прямо в снег и полежать, но я прекрасно понимала, что вставать будет в два раза труднее, поэтому просто стояла и смотрела на желтоватые огоньки светящихся окон.

Вниз с пригорка идти было немного легче, я даже побежала вперёд, но не удержалась, упала и покатилась кубарем. Санки завалились набок, мне пришлось возвращаться и поднимать их. Снег теперь был у меня во всех даже самых труднодоступных местах. Наверное, со стороны я сейчас больше похожа на снеговика.

Представила, как я сейчас выгляжу, и рассмеялась, смеялась, а у самой из глаз текли слёзы.

- Это нервное! – пронеслось в голове. Нужно успокоиться и идти дальше.

Когда я протиснулась в открытую калитку, шла уже на одном упрямстве. Салазки въехали во двор и легко заскользили по расчищенной дорожке.

- Вот мы и дома, - сообщила я лежащему на санках найдёнышу, развязывая тугой узел верёвки, которой он был к ним привязан.

И тут передо мной встало новее препятствие в виде трёх ступенек крыльца. Я подхватила мужика подмышки и потащила за собой волоком. Тулуп выскальзывал из пальцев, я никак не могла его ухватить, как следует. Разогнула уставшую спину, сдувая прилипшие ко лбу волосы. Позвать кого-то на помощь? Но кого? Бабушку Валю? Да она сама на ногах едва держится. Остальные соседи не на много её моложе – в нашем закутке жили одни старушки.

Взяла лежащую на санках верёвку, пропустила её под спиной лежащего на первой ступеньке мужчины, закрепляя её. Затем накинула свободную часть верёвки себе на плечи, потащила.

Белобрысая голова стукнулась о ступеньку, мужик застонал.

- Ничего, ещё немного, - уговаривала я не то его, не то себя.

Остановилась только когда дотащила его до печки и сама кулём осела на пол. Отдышавшись, ползком добралась до печи, открыла чугунную дверку, засовывая внутрь поленья. Огонь вспыхнул, приветствуя меня алыми язычками пламени, словно прибавляя мне сил.

Руки и ноги ещё противно подрагивали, но чувствовала я себя уже намного лучше. Налипший на одежду снег начал таять, оставляя на полу лужицы. В валенках тоже было сыро. Бросив взгляд на лежащего без движения мужика, решила, что он вполне может потерпеть ещё несколько минут, сейчас переоденусь в сухое и займусь его дальнейшим спасением.

Из сухого ближе всего был халат, его-то я и натянула на ещё влажное тело. Вспотела так, что придётся баню топить.

Вернулась к своему найдёнышу. Сейчас, в свете электрической лампочки я могла рассмотреть его. Правильные черты лица, я бы сказала аристократические, длинные ресницы отбрасывают тёмные тени, чётко очерченные губы плотно сжаты. Белоснежные волосы спутались, и уже не казались такими белыми – в них набился лесной мусор: веточки, кусочки сухой травы, сосновые иглы и ещё что-то красное.

Кровь!...

Я осторожно провела пальцами по его волосам. Точно, кровь! Продолжив осмотр, нащупала на затылке небольшую ранку. Кровь вокруг неё, вероятно, замерзла, запечатывая ранку, но в тепле оттаяла и потекла вновь.

Рану нужно обработать! Я вскочила на ноги, кидаясь к комоду, где у бабули стояла коробка с лекарствами. Бутылочку с перекисью водорода нашла сразу, прихватив с собой ещё и вату.

Полила ранку лекарством, она зашипела, запенилась, но кровь больше не текла. Я аккуратно промокнула её ваткой, мужчина снова едва слышно застонал.

Стонет это хорошо, это значит - живой!

На кровать бы его, но оценив высоту лежачего места, я поняла, что мне одной его туда не поднять, но и на полу оставлять его нельзя. Стянув с кровати матрац, я подтащила его ближе к печке и принялась распутывать обматывающие грудь незнакомца верёвки. Психанула, взяла нож и разрезала их. Расстегнула тулуп, и слегка подзависла, рассматривая кубики накачанного пресса. Не то, чтобы я не видела голого мужского торса, но так близко и такого идеального – никогда.