– Только не торопи.

Ария рабыни Динарии из оперы "Узница планеты Таллера"

(24.. год н.э. или 488 год со Дня Первой Революции)

(Wunder, сл. Andreas Bourani, лит. пер. с немецкого А.Анфимов)

Сделай вдох.

Ночь застала нас врасплох.

Ты в Галактике без снов,

Король спиральных рукавов.

Фортуны Колесо

Не прокрутить назад.

Открой своё лицо

И выдыхай.

Чувствуешь и живёшь,

В вальсе медленном вспорхнёшь.

В жизни смех есть и боль, пойми.

Ты мой, моё Чудо.

Ты – есть, моё Чудо.

Король, скорей осмелься,

В лицо жизни прямо смейся!

Ошибиться не бойся.

Моей любви откройся.

Твоя победа

Стоит свеч тысяч света.

Ценно не только злато,

Ведь я твоя награда.

Чувствуешь и живёшь,

В вальсе медленном вспорхнёшь.

В жизни смех есть и боль, пойми.

Ты мой, моё Чудо.

Ты – есть, моё Чудо.

Всё сущее в твоих ладонях,

Держи крепко и с любовью.

Сделай вдох.

Ночь застала нас врасплох.

Ты в Галактике без снов.

Король спиральных рукавов.

Чувствуешь и живёшь,

В вальсе медленном вспорхнёшь.

В жизни смех есть и боль, пойми.

Ты мой, моё Чудо.

Ты – есть, моё Чудо.

Ты мой, моё Чудо.

Ты – есть, моё Чудо.

Эрл, ты когда-нибудь тонул в болоте?

Мы в составе группы из трёх человек, в сопровождении двух шестиногих роботов, одного вездехода-ровера, исследовали один не очень интересный спутник. В атмосфере присутствует ацетилен. Просто так даже лампу накаливания не включить – рвануть может от любой искры. Сажали модульную базу на открытом месте, предварительно обдувая поверхность воздухом из более высокого слоя атмосферы. Нагнали азота, вытеснили летучие углеводороды. Взлетать намеревались так же, с помощью платформы обдуть площадь и педаль в пол – на взлёт.

Работали в полумраке. Крайним квадратом поисков был участок бескрайнего болота. Предполагалось, что мы доедем до точки, вызовем робота, и он будет сачком ловить тутошнюю фауну. Пиявки ли, микробы ли – всё сгодится. Инфузорий-тапочек уже собрали коллекцию. Дохли, твари, без ацетилена. Мои товарищи, Голем и Фартинг, сказали, что не полезут больше в трясину из-за инфузорий. Не интересно было им пачкаться из-за такой мелочи. Сильно им тогда позавидовал. Спали они в те часы сном праведника в куполе Огорода, пожевав перед сном картошки или микрозелени.

А меня, как проштрафившегося, в самую клоаку и послали. Вокруг не вода, а жидкая грязь. И даже не жидкая! От гравитации на этом спутнике – одно название.

Зацепил передним колесом ровера «полынью», и машинку развернуло. Перед падением я думал, что сейчас больно ударюсь, но просто плюхнулся. Болото причмокнуло и съело меня.

Подсветка в шлеме работает. Датчик батареи – пятьдесят. Воздух – сорок. Температура внутри двадцать пять, снаружи тридцать девять. Связь отрубилась. Вопрос в том, работает ли маяк. Потеря связи с разведчиком активирует роботов. Компьютер пригонит спутник осмотреть квадрат, где был последний сигнал. Звучит хорошо: «Последний сигнал». Название столовой или прощального зала у кладбища. Там и будут обедать мои коллеги, поминая меня. Автоматика не разбудит их ради спасения меня, дурака.

А маяк-то работает. Тянусь рукой вверх, не будучи уверен полностью, что это действительно "верх". Уже глубоко опустился. Болото стало более плотным и это не вода вокруг меня. Не пузырь, надеюсь, но жижа это какая-то необычная. Надо будет потом заставить шестиногого робота зачерпнуть пробу.

Тело, тем более в скафандре, не слушается. И интересный вопрос: что закончится раньше, батарея или воздух? Если батарея, то маяк сдохнет не сразу – если воздух, то я сдохну, но не сразу. За свой имплант в гортани я уверен, сейчас только баллон наполню. Будет мне кислород цедить по кубического дециметру в час. Хватит запаса на сутки, если впасть в кому. Прощайте, живые нейроны! Но на целых десять минут хватит, если двигаться. Спокойно! Надо подумать. Думай, Пауль! Думай, Поллукс! Думай!