– Суд рассмотрит ваши доводы. Заседание назначается на завтра, на три пополудни. Все могут быть свободны.

Самый шикарный район в колонии. Здесь запрещён проезд на роверах и полёт на глайдерах. По периметру ходил только трамвай. На нём я и приехал сюда из народного суда. Всего семь маршрутов, приехал на пятом. После того как трамвай обогнёт Парк Горького, он направится к заводу сферических батарей. Я никогда там не был, но именно за теракт на этом заводе меня и настигает правосудие, прихватывая то за пятку, то за горло. Год на год не приходится.

В таких замечательных местах, как Парк Горького, можно на секунду забыть обо всём. И даже подышать свежим воздухом, не используя имплант.

Колония быстро развивалась из-за избытка энергии. Много рабочих мест и почти экспоненциальный рост населения. Парк Горького стал долгожданным подарком от Партии. Был вариант присвоить колонии Орден Горина-Гомеса, но решили в пользу парка.

Один из первых куполов раскрыли и превратили в рекреационную зону с несколькими элитными жилыми зданиями. Парк пять километров в диаметре. Пешком хоть ноги сотри (Особенно в мокасинах!) Бывал здесь много раз со своими… Бывал… Со своими… Как будто в другой жизни.

Теперь иду один.

Это не просто парк, а почти настоящий лес. Здесь люди наслаждаются прогулками, гуляют с детьми и животными. Среди животных можно увидеть котов и собак необычных пород и окрасов, и напоминающих оцелотов и сервалов. Возможно, через несколько поколений и люди начнут вытягиваться в этой гравитации, подобно эвкалиптам. К слову, деревья растут с радостью. Огромные эвкалиптовые дубы вместо беседок, и никаких берез. В целом, зелень радует глаз.

Лианы цветут и оплетают памятник Максимилиану Горькому. Вокруг него летают робопчёлы.

К сожалению, птицы не поют, потому что пока не привезли. Вместо них свистят и чирикают динамики со столбов освещения. В моём опыте было несколько терраформированных миров с богатой певчими птицами фауной. Чистейшая евгеника – результат работы по выведению новых видов птиц с помощью генетических экспериментов на канарейках. Эти птицы перепончатокрылы и похожи на птеродактилей, но лучше их только слышать, а не видеть.

Раздаются громкие возгласы, которыми направляющий руководит колонной пионеров. Ему отвечает ровный строй светловолосых голубоглазых школьников в коричневой форме с красными галстуками. Они маршируют по бетонной плитке к недавно установленному памятнику товарищу Гюнтеру Минейро. Памятник очень большой, он несёт на плече импульсный отбойный молоток и делает шаг вперёд, к Светлому Будущему. Если бы он мог, то, наверное, засунул бы памятник Горькому себе подмышку и пошёл дальше. Возможно, вскоре переименованию подвергнется и сам парк.

Вижу у постамента сцену. Там идёт какое-то мероприятие для сотни-другой зрителей. На День Пионерии не похоже, не та дата.

Прибыв к сцене, пионеры громко и задорно запели песенку про ветер. Иду дальше, напевая себе под нос: «Виенто аллегри, виенто аллегри». Привязчивая песенка, навивающая лучшие воспоминания о лучшем времени и лучших друзьях из кружка химии и кристаллографии… Остались эти двое, сидевшие позади меня в суде.

Без труда нашёл дом Тамары. Элитный квартал внутри парка – это пять или восемь зданий, если не ошибаюсь. Шлюз на этаже был открыт. Меня спросил о чём-то робот-привратник, и я ответил ему: «Я в гости».