В экспедициях всё чаще Поллукс говорит за меня, потому что мои мысли не поспевают за его знаниями. И вот сейчас я не успел придумать отговорку.

– Нет, – резко отвечает за меня Поллукс.

– Ну, а кому, же, родненький? – сладко проговорил милиционер.

– Паулю, – Поллукс просто выплюнул моё имя.

Усатый вздохнул. Положил широкую ладонь себе на глаза. Подержал так секунд пять. Наконец, набрав полные лёгкие воздуха, выпалил:

– Ты, курва, полный псих! Бери планшет, печатай объяснение, почему ходил по технической зоне для персонала, а я ровер вызову.

Поллукс промолчал.

– Что про Томочку? Где с ней лучше пересечься и пообщаться? – с улыбкой доброго идиота давлю на милиционера, дожил и до такого.

– Парк Горького знаешь? Во-о-от там! А вообще-то… – он подмигнул мне, – вы нашли друг друга! Но, так даже лучше! Вы оба шизнутые, хоть сейчас вас в инвалиды умственного труда записывай! Вам, шизикам, размножаться указом Центрального Комитета Партии запрещено! Но Первичную Ячейку Общества я б вам оформил хоть сейчас, чтобы вы сожрали друг друга морально и физически. Замуж ей давно надо! Лучше приезжий, чем кто-то из местных, тем более бедный Квинт. Ты хоть представляешь, что она с ним делает?

– И представить боюсь, – отвечаю, не совсем понимая, что имеет в виду милиционер, но заявка про шизофрению и Первичную Ячейку Общества очень сильные аргументы, их надо учесть, а Квинта мне не жалко.

– Но! – капитан указал пальцем на голограмму, призывающую писать чистосердечное, – сначала ты мне, потом я тебе. Печатай, не отвлекайся! И это…

Капитан наклонился в сторону, видимо, к сейфу, и с жуткой ухмылкой поставил на стол прозрачный куб. Внутри лежали безразмерные мокасины. Такие себе… Но делать нечего. Честный обмен, так честный обмен. Расшнуровываю ботинки.

Нагрешил я, Эрл, знатно. И долги эти мне ни жизнь не погасить бы, если бы не случайность. Да, я называю случайностью – Золотой астероид.

Первая, Дважды Ордена Горького, Ордена Первого Вождя, Центаврианская колония Альфа.

Это в первую очередь добывающая колония, а уже потом Комбинат по производству топливных элементов и ядерных батарей, а также площадка для мелкосерийной сборки реакторов. Об этом свидетельствуют отчёты о внешнеторговом балансе, которые ежеквартально предоставляются колонистам. Отчёты намекают на то, что пора повышать уровень образования и расширять производство.

Однако для этого недостаточно только управленческих решений и политической воли. Вместо того чтобы приглашать работников культуры (плясунов, журналистов и прочих), нужно было давным давно пригласить школьных учителей. Хотя бы в моё время, лет эдак сорок назад. Научите школьного учителя обучать детей мечтать правильно, и через десять лет вы получите не только пролетариев, но и научную интеллигенцию, и инженерный корпус.

Всегда считал, что предел моих возможностей – это диплом профессионально-технического училища. ПТУ имени Шварцмана. Зарплата инженера казалась мне слишком низкой по сравнению с окладом машиниста карьерного бульдозера. В ночную смену она ещё выше. Без напарника – премии. Без поломок – сорок лет работы – и Герой Труда! Так я себя и настраивал, пока всё не накрылось известно чем.

В коридоре здания народного суда было много народу. Колонисты Альфы – настоящие трудяги. Они не машут лопатами, они много лет учатся управлять тяжёлыми машинами в течение десяти лет. Эти машины делают их настоящими суперменами и супервуменами.

Однако, у этих суперлюдей всё происходит так же, как и у всех остальных советских и (не очень) граждан в любой другой колонии, станции или даже может быть и в Метрополии. Они встречаются, влюбляются, создают Первичные Ячейки Общества и даже заводят детей с разрешения Министерства здравоохранения. Они меняют квартиры, разводятся и обращаются в суд по гражданским делам. А моё дело совсем не гражданское.