– Нет, не путешественник. По крайней мере, еще вчера путешественником не был. Думаю, поздно мне уже путешественником становиться.
– Оседлый?
– Оседлый, – улыбнулся я.
– Хорошее слово. Вам понравилось.
– Понравилось.
– Много думаете, размышляете, оседлый?
– Скорее напротив.
– И мне думать особенно некогда, – сказала Лизонька. – Иногда, конечно, выдастся минутка. А так работы много. Мы с дядей Архипом работаем и работаем, работаем и работаем, работаем и работаем. А вы работаете?
– Работаю.
– Это конечно. Это как положено… А у вас есть дочка?
– Нет.
– А жена?
– Уже нет. Наверное.
– Правильно.
– Что, правильно?
– Вам еще рано иметь дочку.
– Вы находите?
– Конечно. Вы еще очень и очень молодой.
– Спасибо.
– И женились преждевременно.
– Почему?
– По тем временам не созрели еще.
– Находите?
– Уверена.
– А почему?
– Философская мысль. Философия – главная из всех наук. Мне философские мысли не чужды, не думайте.
– Я и не думаю.
– Посиди с мое на дереве. Невольно философские мысли на ум приходят. Редко конечно. Мы же все время работаем.
– Да, вы говорили.
– С дядей Архипом работаем.
– Да, вы говорили.
– А вам философские мысли чужды?
– Скорее всего.
– Ошибаетесь. Не чужды. Только вы об этом можете не догадываться.
– Не исключено.
– Это вы еще моих булавочек не видели. Я ведь еще булавочки собираю. Интересно вам?
– Конечно.
– Иной скажет, дурочка.
– Почему?
– Так и есть.
– Никто вам такого не скажет.
– Скажет, скажет.
Лизонька неожиданно громко рассмеялась, да так, что едва удержалась на ветке:
– Вообще, если честно, заблудились. Окончательно.
– Кто? – спросил я.
– Мы с вами. Я, во всяком случае… Все заблудились. Мне-то сверху видно. Заблудились в заколдованном лесу. С молочными реками и кисельными берегами. Думаем, это тот самый лес. А там, слышь, зайчики-то уже плесенью пошли. И глаза из пуговок. Так ведь?
– Не знаю.
– Так, так. Все вы знаете. Просто стесняетесь меня: молодая девушка, все такое.
– Не стесняюсь.
– Стесняетесь, стесняетесь: молодая девушка, все такое. Да еще на дереве с башмаками. Да?