– Поднимитесь, командующий лохосами, – милостиво разрешил император. – Вы точно и верно исполнили мой приказ.

– Я дышу, чтобы служить империи Мирэй и моему императору, – отозвался ставшей традиционной фразой Эльди, поднимаясь на ноги.

– Глава Имперского совета Хлауд, огласите этой женщине обвинения против нее, – теперь голос Вариара безжалостно бил по нервам.

Хлауд выступил вперед и поклонился своему правителю, затем бросил презрительный взгляд на женщину, беснующуюся у его ног.

– Недостойная Эниай, ты обвиняешься в убийстве жены вождя клана Сал, матери нашего императора Вариара Первого, в издевательствах над наследником клана и убийстве самого вождя, – монотонным, безэмоциональным голосом зачитал обвинения глава совета империи Мирэй, брат погибшей жены того самого вождя, чье место и заняла эта женщина.

– Вы убили моего сына! – завизжала она. – Вы посмели убить вождя клана Сал!

– Жрецы клана Сал, вы обвиняетесь в сговоре с Эниай с целью возведения в вожди клана ее сына. Вы обвиняетесь в обмане богов и людей, в подмешивании в ритуальный напиток ослабляющего эликсира, что повлияло на поединок благосклонности богов. Вы обвиняетесь в высказывании своей воли от имени богов, – продолжил обвинять Хлауд.

Коленопреклоненные люди завыли в голос.

– У тебя нет доказательств, Хлауд! – взвилась Эниай, указав на главу совета империи пальцем. – А доказательств того, что вы нарушили обычаи и убили моего сына – много. Вы нарушили волю богов.

– Твой сын нарушил закон, – жестко произнес Хлауд. – И по этому закону он был казнен. Что же касается доказательств… – он шагнул к женщине и резким движением сорвал с ее шеи круглый амулет. – У нас есть свидетель.

Лоэналь шагнул вперед, понимая, что именно собирается сделать Хлауд.

– Если эта вещь была с тобой, обвиняемая Эниай, я могу всем показать то, что ты и этот амулет видели, но не только это. Мы услышим и слова, сказанные рядом с этой вещью, – с легкой ноткой презрения к нечесаной женщине произнес эльф.

– Это невозможно! – взвизгнула Эниай.

– Посмотри на меня внимательно, обвиняемая Эниай, – твердо велел Лоэналь и, дождавшись, когда полный ненависти и злобы черный взгляд упрется в его лицо, продолжил: – Я эльф. Моему народу подвластна магия. Очень сильная магия. Мы видим то, что недоступно людям.

Эльф подбросил амулет Эниай в воздух и, прежде чем тот упал, произнес едва слышно: «Кинатис», и побрякушка зависла в воздухе, мягко светясь синим цветом. Лоэналь пошевелил пальцами, и амулет начал быстро вращаться, все сильнее разгораясь. Наконец пятно света стало размером с крупного человека в высоту и примерно в трех в ширину. Все собравшиеся затаили дыхание, даже Эниай умолкла, когда в этом световом окне появился силуэт какого-то странного человека, закутанного в дерюгу.

– Это точно сработает и меня не привяжут к смерти этой убогой стервы? – раздался голос женщины, молча сидевшей на полу в тронном зале, отчего та вздрогнула и забилась в цепях, стараясь схватить амулет.

– Конечно, Эниай. Никто и не подумает, что хозяйку клана Мирэй отравили. Она лишь не проснется, померев во сне, – тем временем проскрежетал человек в дерюге.

– Сколько у меня будет времени, чтобы добраться до своего дома прежде, чем она сдохнет?

– Я же говорю, а ты меня по ходу не слушаешь совсем. Она помрет во сне, значит, у тебя вся ночь будет. Ее смерть обнаружат лишь поутру.

– И что они решат?

– Ну, какие мысли будут в их головах копошиться, я не знаю, и куда они их выведут – тоже, но на отраву вряд ли подумают. Нет у этого яда признаков. Жертва просто умирает.

– Ладно, убедил. Держи свою плату, заслужил.