– А я не могу быть неблагодарной. Фёдор Григорьевич, хоть дворянство прими!

Как жаль, что не сохранилось ни одной пьесы Волкова. Ни одной! Похоже, они были уничтожены намеренно, но когда и кем? Лучшую его «пьесу», однако, видела вся Москва – грандиозное уличное представление – карнавал «Торжествующая Минерва». Минерва – богиня мудрости. Не сомневался отец русского театра в наступлении века Разума и Справедливости.

Но трепет восторга – это ведь не единственная эмоция, которой ждут от книги или спектакля? И тогда людям хотелось просто развлечься, умилиться или посмеяться. Вполне законное желание, и прекрасно, что всё большее число россиян убеждалось: удовольствие от хорошей книги – верно и вечно.

«Сделать» целую литературу – роман, повесть, драму и комедию, рассказ и эпиграмму, поэму и лирику – предстояло за несколько лет. Ощупью – ведь «на поэта» нигде не учили.

Михаил Чулков – явление «массовой культуры», хотя ХVIII век такого термина ещё не знал. Ему удалось развлечь публику и создать себе имя на пересказах европейских романов. Не переводах, а именно очень вольных пересказах, с вычёркиванием (или добавлением) целых сюжетных линий. Он запросто мог поменять время и место действия, придумать персонажам новые имена – и в итоге получалось нечто столь далёкое от оригинала, что можно говорить о творчестве по мотивам. Зато занятно! Не вдаваясь в дебри психологии, не заботясь о правдоподобности чувств и мыслей героев, Чулков был неистощим в выдумке неожиданных поворотов сюжета, комедийных ситуаций – занимательность была его козырем и его целью.

Повесть, в которой Чулкову удалось подняться до уровня «настоящей» литературы, носит название длинное и забавное: «Пригожая повариха, или похождения развратной женщины». Любители «клубнички» обнаруживали, однако, что «развратного» в этом повествовании – с перечное зёрнышко.

Мартона, девятнадцатилетняя солдатская вдовушка, не растерялась подкормиться возле небогатого барина, затем с готовностью переметнулась к барину богатому – прельстилась бриллиантовой табакеркой. Но оказалось, что «богач» – лакей, укравший табакерку у своего господина! Один способ избежать суда – прельстить хозяина табакерки. Это оказалось несложно, беда лишь в том, что хозяин безделушки – Светон – женат, и можно ожидать несчастья от его жены.

Несчастье вскоре воспоследовало, и Мартона, без гроша и пожиток, принуждена была начать всё сначала, только уже в столице. Секретарь, канцелярист, и наконец – удача! Подполковник! Жить бы, да радоваться – но тут не на шутку влюбился в неё некий хитроумный Ахаль. И навострился проникать в дом под видом её… сестры! Развлекались, пока Ахаль не исчез со всеми деньгами, и её, и подполковника. Влюблённый старик её даже не упрекал, но вскоре умер, и его наследники засадили бывшую повариху в тюрьму. Опять всё сначала – Мартона не пропадёт нигде!

Источник ясен – это европейский Плутовской роман с его героем – неунывающим пройдохой. Но почему понимая умом, что Мартона живёт как-то неправильно, мы ей всем сердцем сочувствуем? Почему рады, что она провела одного-другого-третьего кавалера, и желаем ей провести и всех последующих?

Да потому, что все те, кто считается благородными по праву рождения, все эти дворяне, как провинциальные, так и столичные – хуже хитроумной поварихи. Она цепляется за жизнь, а им-то что мешает жить честно? Тщеславие и глупость.

Глупость – то, что вызывает самую ядовитую насмешку автора: вот целая канцелярия пытается разобрать оду «какого-то Ломоносова». Не могут, ничего не понимают… И потому объявлена была эта ода бреднями, уступающими во всех отношениях последней канцелярской записке.