«Во селе, селе Покровском,
Среди улицы большой,
Разыгралась-расплясалась
Красна девица-душа,
Красна девица-душа,
Авдотьюшка хороша.
Разыгравшись, взговорила:
«Вы, подруженьки мои,
Поиграемте со мною,
Поиграемте теперь;
Я со радости с веселья
Поиграть с вами хочу:
Приезжал ко мне детинка
Из Санктпитера сюда;
Он меня, красу-девицу,
Подговаривал с собой,
Серебром меня дарил,
Он и золото сулил.
„Поезжай со мной, Дуняша,
Поезжай, – он говорил, –
Подарю тебя парчою
И на шею жемчугом;
Ты в деревне здесь крестьянка,
А там будешь госпожа;
И во всем этом уборе
Будешь вдвое пригожа!“
Я сказала, что поеду,
Да опомнилась опять:
„Нет, сударик, не поеду, –
Говорила я ему, –
Я крестьянкою родилась,
Так нельзя быть госпожой;
Я в деревне жить привыкла,
А там надо привыкать.
Я советую тебе
Иметь равную себе.
В вашем городе обычай –
Я слыхала ото всех:
Вы всех любите словами,
А на сердце никого.
А у нас-то ведь в деревне
Здесь прямая простота:
Словом мы кого полюбим,
Тот и в сердце век у нас!“
Вот чему я веселюся,
Чему радуюсь теперь:
Что осталась жить в деревне,
А в обман не отдалась!»
Разгадка этой загадки одновременно и проста, и поразительна: анонимным автором была… императрица. Елизавета Петровна. Дочь Петра Великого.
Не царское дело – писать стихи, но талант не спрячешь. Впрочем, будучи императрицей, она больше занималась переводами французской поэзии. А песни писала тогда, когда ещё была опальной цесаревной.
В 13 лет Лизанька осталась без отца, в 16 – и без матери. С туманными перспективами, с уймой могущественных врагов, и с подружками – крестьянками. Если бы не жизнестойкость и неунывающий характер…
Но если песня создавалась безо всяких видимых усилий, то становление театра в России оказалось делом долгим и трудным.
Театральные представления давались ещё при дворе Алексея Михайловича – и царь был до них большим охотником, и царские дети. Традицию подхватил Фёдор Алексеевич, а затем и царевна Софья. Но эти постановки – сцены из Писания и инсценированные рассказы из Византийской истории, были зрелищем для очень узкого круга. А главное – это был уровень самодеятельности – спектакли ставились силами учеников Духовной семинарии.
Первый постоянный театр для самой широкой публики – «Комедиальная храмина» – был построен в 1702 году на Красной площади. Любой человек любого чина-звания мог прийти и приобщиться – билет стоил от 3 копеек. Театр на 500 мест бывал переполнен – новинка! Но очень скоро встал вопрос репертуара – русских пьес ещё не было. Переводили европейские, но без особого успеха. Пётр даже объявил значительную денежную награду тому, кто напишет «трогательную пьесу», но награда осталась невостребованной. И затея с театром для народа заглохла на долгие годы, а ведь как был нужен! С самого начала театр мыслился, как школа для взрослых, как средство воспитания нации. Вот почему императрица Елизавета Петровна так обрадовалась, узнав, что русский театр уже есть. В Ярославле. Подумать только – в провинции! Молодой купец Фёдор Волков собрал труппу «охочих комедиантов», сам построил что-то вроде большого сарая со сценой и «хитрыми приспособлениями» для смены декораций, сам написал несколько пьес… Бывает, что несколько поколений почтенной купеческой семьи наживают, а потомок, почувствовав свободу от материальных проблем, задумается о высоком.
Труппа немедленно была вызвана в Петербург и дала представление при дворе. Мнение двора было единодушно: «Алмазы природные! Однако ж их ещё гранить и гранить», – и актёры были «определены в науку» – в Шляхетский корпус, дворянское учебное заведение. Гуманитарные науки, здесь были на высоте.