Я прогулялась по залу, подарила несколько танцев нетерпеливым поклонникам, выслушала их комплименты и пригубила золотистый тягучий эль, что разносили снующие всюду официанты. Нотки сладости, плотно переплетенные с горечью, еще не успели растаять на языке, как ко мне подбежала Мирена.

- Оно у Симоны! – выпалила она, оттащив меня к тяжелой, расшитой золотом фиолетовой шторе, отделяющей общий зал от второго, где могли уединиться члены императорской семьи.

- О чем ты? – непонимающе вгляделась в раскрасневшееся лицо сестры.

- Об ожерелье, том, рубиновом, - зачастила девушка. – Оно у принцессы Симоны, представляешь? Нарочно выкупила его, чтобы мне досадить!

Не лишено смысла. Я хмыкнула. Все знали о неприязни между Миреной и младшей дочерью императора. Они не ладили с детства, когда мою сестру случайно вытошнило на детском празднике на любимого пуделя принцессы.

- Ну и что? – пожала плечами. – Все равно оно на ней смотрится, как ошейник на таксе королевы, не из-за чего расстраиваться.

- Вот, значит, как? – пропел девичий ехидный голосок, и из-за шторы вышла та самая Стефи. – Ты называешь дочь Повелителя таксой?

4. Глава 4 Воля императора

- Ты все неправильно подслушала, милая Стефания, - я не изменилась в лице, взяв себя в руки. – Мы с сестрой обсуждали собак императрицы. Говорили о том, что она любит их не меньше, чем своих дочерей.

- Я слышала другое, - вредная девица усмехнулась.

- Ты услышала то, что хотела. Иногда надо все-таки мыть уши, чтобы не услышать то, чего не было. – Взяла сестру под руку.

Мы ушли подальше от этой сплетницы, но все же смогли увидеть, как она подходит к императрице и что-то рассказывает на ушко, поглядывая в нашу сторону.

- Фаби, эта гадина все-таки наябедничала, - Мирена охнула. – Что теперь будет?

- Ничего, - я вздрогнула, когда царствующая особа впилась в мое лицо злым взглядом. – Кто будет слушать эту глупую Стефанию, сама подумай? Иди танцевать.

Сестра упорхнула, оставив меня наедине с неприятными раздумьями. Ненавижу все эти светские мероприятия! Все ходят важные, надутые, подглядывают друг за другом, подслушивают, козни строят. В один капкан не угодишь, так второй точно захлопнется на твоей шее, и как ни трепыхайся, не вырваться.

Я проследила взглядом за императрицей. Она подошла к мужу, поглаживая одну из любимых такс, которых всегда носила на руках, иногда даже двух за раз. Что женщина шепчет супругу? Пересказывает то, что ей поведала Стефи? Или у меня уже мания преследования развилась?

- Лорд Д’Эвил, - вдруг громко сказал император, позвав моего отца, проходящего мимо, на почтительном расстоянии.

Тот замер от неожиданности. Монарх обращался к дворянину, не принадлежащему к правящей семье, лишь в крайних, самых крайних случаях. И повлечь за собой такое нарушение незыблемых норм этикета могло либо что-то очень хорошее, либо нечто ужасное.

Мне, побледневшей, оставалось лишь молиться, чтобы свершилось первое. Если папа пострадает из-за моего чрезмерно острого языка, я эту Стефи Добряку на полдник скормлю!

- Объявляю вам свою волю, - сказал император, когда мой отец подошел к нему и склонился в поклоне. – Ваша дочь Фабиана станет женой моего племянника, герцога Риардана де Дарка!

Что?!.

Я едва устояла на ногах. Замуж, меня, за что?!

- Да, герцог давно холост, - поддакнула императору супруга, подойдя ближе. – Его вдовство порядком затянулось. Пора и ему снова познать все прелести семейной жизни.

- Или вспомнить все ее ужасы, - муж покосился на рычащего пса в ее руках и тут же умолк под выразительным взглядом жены.