Я очнулась от холода и ощущения чего-то мокрого на своём животе. Открыла глаза и поняла, что лежу на кровати Мора в одних лишь трусах. Рядом стояло ведро с водой, а по коже осторожно вели холодной тряпкой. Поёжилась и перевела взгляд на сидящего возле меня героя. Тот был без доспехов, в одной лишь рубахе да штанах. Завораживающее уродство и сила, которая исходила от его тела, на миг ввели меня в ступор. После пришло стеснение, ведь сам герой смывал с моего почти что голого тела кровь.

– Почему ты не сказал, что так сильно ранен? – Люциус поднял на меня взгляд.

Я вновь осмотрела едва поцарапанную кожу.

– Да вроде несильно.

– Не шути, дурак, – покачал головой мужчина. – Ещё немного – и ты мог умереть от потери крови. А я думал, что ты по старой памяти в чужой крови умылся.

– Не без чужой, – пожала плечами я, садясь.

– Повернись ко мне спиной, я ещё не проверил её, – скомандовал мужчина, и я без лишних мыслей послушалась.

Смущение от собственного вида сменилось тёплым ощущением нужности и чужой заботы. Нежность чужих прикосновений к моей спине. Обо мне позаботились, исцелили, не бросили на холоде и положили на эту кровать, а не на какую-то другую.

– Я бы и сам мог отмыть спину… – начала было я, но мужчина цокнул языком и сказал:

– Сиди смирно. Я пропустил гематому на позвоночнике.

Вздох облегчения вырвался сам собой, а на лице на миг появилась робкая улыбка. Я стёрла её, собралась с мыслями и спросила:

– Почему мы в вашем шатре?

– Сюда сподручнее, Ольгерт. Да и это уже не только мой, а наш шатёр, ты же помнишь уговор. Расскажи лучше, как ты выжил? Где был?

– Неглубоко в лесу. Первое время у меня был лишь нож, а когда появился меч, я уже не особо мог лезть в гущу боя.

– Понимаю. Мудрое решение: в лагере царил хаос. Видимо, мне стоило тренировать людей как солдат, тогда и потерь было бы меньше.

«Это и правда так. Если бы он изначально воспринял их как войско… Но кто знал, что всё так обернётся? Я тоже думала, что все напасти произойдут уже в непосредственной близости от стены… что люди, живущие здесь и прибывшие раньше нас, истребили почти всю живность по эту сторону стен, но…»

– Можно начать обучение с завтрашнего дня. Лучше так, чем потерять и их, – сказала я.

– Ты прав. – Мягкая сила полилась через его ладонь прямо мне в спину, и ноющая боль отступила, не оставляя за собой ничего. – Присоединишься к тренировкам в качестве тренера или ученика?

– Я?!

Я растерялась.

«С одной стороны, было бы безопаснее стать тренером, а с другой – чему я могу научить людей, которые меня просто-напросто ненавидят?»

– Ты сражался с ними один и выжил. Я же потерял стольких бойцов… Решено. Будем действовать вместе.

Подавленные люди молча слушали тяжёлую речь Мора перед братской могилой. Душераздирающие картины одна за другой всплывали перед глазами: молодой парень, потерявший друга, рыдал под елью; кучер стонал от боли – ему ампутировали ногу; какой-то аристократ кричал, что не согласен продолжать путь.

Там, где моя помощь была не нужна, я старалась не мелькать перед глазами. Но и без этого по лагерю уже к вечеру расползлись слухи, мол, это Ольгерт виноват в том, что на нас напали.

«И тогда, в случае с лошадьми, была виновата и после, с бандитами, а сейчас тем более!»

Одно радовало: никто не трогал, люди лишь смотрели или кричали. Боялись, скорее всего, ведь сейчас они беззащитны. Особенно передо мной, их недавним кошмаром.

Но им повезло: я уже стала безнадёжно глуха, нема и безразлична к этим людям. Даже их смерти не вызывали у меня каких-то чувств, я лишь размышляла о том, как и чему обучать этот сброд. Максимум, что я могла дать им, – это разминку из уроков по физкультуре и основы, как тягать железо в зале. В голове Ольгерта полезного было тоже не много: знания об охоте, о пытках и оружии, но это та информация, которой наверняка владеет большинство.