– Что?.. Я думал, ты помер. Что забыл здесь дьявол-губитель?

Дедок вскочил из-за стола, за которым до того молол в ступке какое-то растение. Вся комната так и пропиталась запахом трав.

– Здравствуйте. Простите, вы не могли бы перевязать мне голову или дать заживляющую мазь с бинтами, чтобы я сам это сделал? – указав на забинтованную голову, попросила я.

Дед вскинул бровь и подошёл ко мне.

– Сядь на стул, ирод.

Проглотив очередное оскорбление, я опустилась вниз, давая старику размотать бинты.

– Сам, что ли, так погано себя заматывал?

– Нет, Михаэль. Он старался.

– Тьфу, руки бы ему оторвать за такие старания, – выругался старик, а затем удивился: он увидел метку на моём лице. – Ба-а… Да ты теперь из этих? Так вот почему вернулся. – Старик слегка растерялся, но после твёрдо добавил, больно стукнув меня по макушке. – Так тебе и надо, душегуб. Помереть тебе бог так просто не дал, заставил страдать. И хорошо.

– Ага, дал шанс на искупление, – кивнула я.

– Откуда тебе такое слово вообще известно? Я своими руками лечил столько народа, которого ты покалечил, а ты мне про искупление? Пустослов.

Несмотря на свой настрой, дедуля уже во всю мазал мой глаз, сверху накладывая повязку, не обматывая мне всю голову, как это делал брат. Лицо неприятно горело, но очень быстро боль улеглась. Я не знала, чем ответить на слова лекаря, поэтому просто молчала, слушая ругательства в свой адрес. Стоило старику закончить, он тотчас выгнал меня из своего кабинета и велел до следующей перевязки не беспокоить его. Я едва успела промолвить «Спасибо» в закрывающуюся дверь.

Теперь мне нужно было держать путь в столовую. Хоть моё тело и было голодным, оно совершенно спокойно могло ещё какое-то время прожить без еды. Но приказ есть приказ…

Просторное помещение, не имеющее ничего общего со всеми гостиными, в которых мне выпадала честь отобедать, было ровно такое же, как и все другие. Разве что миллион оттенков синего здесь особенно тщательно перетасовывались с золотом. Я боялась даже представить, сколько это всё стоит и как много времени ушло на создание мельчайших деталей интерьера. Вместо этого постаралась слиться со стеной, не мешая суетливой прислуге накрывать вытянутый стол, рассчитанный персон на десять. На меня никто не обращал особого внимания: видимо, униформа играла в этом не последнюю роль. На всякий случай набросив на левый глаз, защищённый повязкой, чёрные пряди волос, я окончательно стала своей. Мне даже выдали тряпку и шикнули протереть пыль с лепнины. Мысленно засмеявшись с расторопности работников, я забрала тряпочку и, поблагодарив за заботу, начала тщательно отмывать золотые орнаменты виноградников и выпуклые фигуры обнажённых фей. Заниматься делом, сливаясь с обстановкой, мне нравилось больше, чем впитывать человеческое презрение и ненависть.

Сначала в столовую зашёл Михаэль. Слуги тихо ему поклонились, ну и я вместе с ними. Слегка помотав головой, видимо, кого-то ища, мужчина опустился на стул и приказал принести ему первое блюдо. Не дожидаясь брата, глава приступил к трапезе, неторопливо пережёвывая мясо и запивая его красным вином. Тихо стоя по правую руку, это самое вино разливала я собственной персоной, так до конца и не поняв свою нынешнюю рокировку, ведь секунды назад моим заданием было совсем другое дело… Благо у меня имеется опыт работы на всех работах мира, на которые берут без диплома, конечно. Так что разливать вино я могла с должной тишиной и профессионализмом.

Вскоре главная дверь снова распахнулась, и к столу подошёл уже младший брат. Ненароком скользнув по нему взглядом, я не могла не отметить худую пропорциональную фигуру, изысканный наряд, состоящий из синей рубашки с рюшечками и золотистой вышивки; непривычного мне жабо и тёмных брюк на высокой посадке. Помимо явно более изысканной, чем у старшего брата, одежды, малец не забывал и про кольца, запонки; если к месту, ожерелья и просто камни, которые часто сияли на его костюмах. В голове Ольгерта было определённое слово, которым тот часто описывал своего модного брата, – пижон. Особенно ему не нравилось, что его младший братик носит «крысиный хвост» – толстую косичку вместо длинной чёлки, а все остальные волосы убирает в хвост. Я вновь бросила мимолётный взгляд на парнишку лет пятнадцати, а может, шестнадцати, отмечая общие семейные черты: его в данный момент недовольное лицо и глаза ярко-синего цвета.