Зигзаги судьбы - 2 Элеонора Лазарева
1. Глава 1.
«О прошлом не сожалей – будущего не бойся!»
«После дождя всегда приходит радуга. После слез – счастье!»
(из народных поговорок)
В Волгограде я живу уже целую неделю. Пока меня прописывают, я ищу работу. Хочется по профессии - библиотекарем, но подходящей пока нет. Мне в этом помогает мой дядя, муж моей мамы Оли. Имея большие связи, даже он не может пока мне найти приличное место работы по специальности. Вот тебе и социалистическая забота о трудоустройстве всех и каждого.
Я помню, как в прошлой жизни брат вернулся из армии и с неделю гулял на радостях, так к нему через день являлся участковый с вопросом, когда тот будет устраиваться на работу, мол, с тунеядцами шутки не проходят.
- Какой я тунеядец! - смеялся брат. – Только форму скинул. Дай почувствовать свободу!
Тот только грозил пальцем и говорил, что будет устраивать силой. Как это, знали многие, побывавшие в таком положении, то есть по принуждению и даже не по специальности, через милицию. Найдут первое попавшееся место и вах! ты уже трудящийся на благо отечества! Потом попробуй откажись или переведись! Как минимум две недели отработки, даже если не хотел. Раз не сделал сам, пойдешь вкалывать по разнорядке. Даже и дворником! Правда специальность у брата была самая распространенная – газоэлектросварщик, поэтому ему не грозило перепрофелирование даже в таком случае. Этих рабочих мест было пруд пруди, везде они были нужны, что на заводах, что в быту. В ЖЭКах например. И, несмотря на это, могло место и не подойти. Он тогда под нашим нажимом, все-таки перестал «валять ваньку» и устроился.
С моей профессией и с моей гендерной идентичностью, можно было бы и повременить с работой, пока не найдется что-то по душе, но я хотела побыстрее "выйти в люди". Сидеть дома уже не было сил.
Город более менее осмотрела, да и что тут оглядывать – кругом только памятники воинской славы, как гражданской так и отечественной войны. Посмотрела руины мельницы и легендарный дом Павлова. Разрушения были видны колоссальные. Как узнала позже из рассказа экскурсовода в местном музее, весь город был в развалинах, почти ни одного целого дома. Видела эти руины в макете, искусно сделанным. Впечатление жуткое, как в кино про апокалипсис. Хотя здесь и был тот самый апокалипсис. Бомбежки не прекращались по неделям. Каждый день! И как тут ещё и люди выжили! Даже гражданские, не только солдаты. И при том не только воевали, но и даже лечили раненых, учили детей! Как это всё уместить в мозгу – не представляла! Но была горда за наших людей. Не потеряли свое человеческое даже в такой ситуации – воевали, жили, любили. Да, это тоже было. Куда без любви! У некоторых это осталось на всю жизнь, вот например, как и у моей мамы Оли и Зиновия Иваныча. Он был в войсках НКВД и сражался здесь со всеми остальными, она же в госпитале. Его разбомбили, но остались медработники, которые как могли, устроили в подвалах отдельные места с лечением раненых. Так и познакомились мои родные и поженились. Ленька, мой брат, родился сразу же после войны, как и я. Мы с ним одногодки. И хотя Зиновий Иваныч был почти на двадцать лет старше тетки, она полюбила его, и они после его службы вернулись в город их соединивший. Здесь получили квартиру в центре, и здесь же он вышел в отставку, но связей не потерял. А какие – можно лишь догадываться.
Вот и сейчас использовал их уже для меня.
За это время я успела познакомиться с городом с его обитателями. Город почти миллионник, вытянувшийся вдоль Волги почти на двадцать километров. Всего две большие параллельные улицы и тоже вдоль. Остальные были незначительными по сравнению с центральной – проспектом имени Ленина и Второй продольной улицы или маршала Ерёменко по новому. По ним были протянуты рельсы трамваев и электропровода троллейбусов, самого ходового городского транспорта. Из Волгограда в другую часть его под названием Волгоград-два можно было проехать всего за четыре копейки на троллейбусе и за три на трамвае. Было бы в запасе только время. Центральная площадь со знаменитым фонтаном «Пионерия» был восстановлен лишь частично, то есть показано туристам и гостям города, как выглядел он в бомбежку. Да и вообще места были интересные. Чего стоит только памятник на центральной площади героям гражданской войны, где похоронен сын Долорес Ибарури, Рубен, испанской коммунистки и большим другом СССР.
От высоченной стелы уходит вниз аллея до самой лестницы, которая каскадом спускается на главный дебаркадер города. С него уходят в свои рейсы теплоходики и катера для катания по реке или перевозке жителей на другой берег Волги с его песчаными пляжами. На этой стороне не рекомендовано купаться, много технических отходов от заводов и доков. Там же, на другом берегу, располагаются пионерские лагеря и домики для отдыхающих. Брат возил меня на те пляжи и мне понравились и чистая вода, и горячий почти белый песок. Только не было того сервиса, к которому уже привыкла, ярких лавок и лавчонок с едой и сувенирами, а также зонтов-тентов и лежаков с креслами. Здесь виделись лишь покосившиеся облупившиеся деревянные грибки и иногда выезжали автолавки. Чаще они появлялись в выходные или в праздники, когда был большой наплыв отдыхающих. Тогда было трудно попасть на катерок, возивший горожан туда и обратно. Очереди, как и всегда и везде в это время просто убивали всякое желание, даже поесть или попить. Еду и напитки брали с собой и часто после такого отдыха пляжи были завалены отходами пирушек. Баки стояли далеко и не часто туда отправлялись пляжники, просто закапывали в песок. Туго приходилось уборщикам. Были и такие в то время. Даже домики медпомощи и спасателей с моторными лодками. В этом не откажешь, ведь уже в это время повалил туристический народ не только Союза, но иностранные туристы, в основном соцстран.
Всем хотелось побывать на комплексе «Мамаев курган».
Он был открыт в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году. Об этом долго и много рассказывали в СМИ того времени. Этот мемориал воинской славы был грандиозным сооружением. Чего только стоил памятник «Родина-мать»!
Описать невозможно – это просто надо видеть. Вдоль просторной лестницы наверх к Пантеону славы и памяти, шла гранитная лестница с двумястами ступеней, по числу дней Сталинградской битвы. Постепенно поднимаясь, видишь скульптуры и водоемы, площадки и стены-руины, изображающие останки землянок и окопов после бомбежек. В зале Пантеона в центре расположена рука с факелом огня, как символом вечной памяти потомков о подвиге отцов и дедов. Стены завешены гранитными знаменами с именами всех погибших защитников Сталинграда.
И музыка!
У вечного огня сменяется караул солдат и пионеров.
Потрясающее зрелище, аж до мурашек!
Город же жил своей обычной жизнью тех времен. Люди работали, учились, рожали детей, отмечали праздники и ездили отдыхать, даже за границу. Всё, как и в столице, только в меньшем размере. Такие же люди с такими же запросами и желаниями. Чаще с бытовыми проблемами, то есть где и что можно «достать».
Мне же до сих пор было трудно привыкать к суете и постоянному поиску дефицита и стоянию в очередях.
Мои уже привыкли к ним, а я всё никак не могла притерпеться, приспособиться к этому атавизму советской действительности. Мало уделялось внимания населению, мало отпускалось средств для их воплощения. Магазины, поликлиники, детсады и даже школы – везде столпотворения и везде блат или «волосатая рука».
Вот такой рукой и был мой дядя Зиновий Иваныч. Все-таки он помог устроить меня в библиотеку. Но куда? Не поверите – на студию местного телевидения! Туда срочно требовался на время декретного отпуска сотрудник с библиотечным образованием. Это примерно на полгода.
- Возможно и на год, - как сказали мне в отделе кадров, когда я пришла знакомиться с новым местом работы.
Студия телевидения Волгограда располагалась на самой высокой точке города – на Мамаевом кургане. Там стояла вышка-ретранслятор и тут же находились не только технические помещения, но и творческие кабинеты. Само здание было в два этажа, моя библиотека на втором. Когда я вошла в неё, то была поражена не только её крохотной площадью, но и ужасной захламленностью. Единственное окно еле пропускало свет, стеллажи вдоль стен были до самого потолка и все завалены литературой. Книги, газеты и журналы лежали кое-как везде, даже на полу. Было такое впечатление, что это был склад или подвал, куда без надобности скидывали весь печатный хлам. У окна стоял письменный стол, на нем перевернутый ножками вверх журнальный столик. Стул и кресло тоже были завалены макулатурой.
Я обернулась к смущённой кадровичке. Она осмотрела это безобразие и, пожав плечами, сказала, что если меня не устраивает, то могу отказаться. Я решилась.
- Мне понадобятся ведро и вода, - сказала я.
Тут же она обрадовалась и объяснила, где могу взять тряпки и лестницу для разборки верхних полок.
Целый день я занималась уборкой и изучением своего нового места работы. За это время ко мне заглянуло, по крайней мере, половина работников телестудии, увидеть новую библиотекаршу, представиться самим и посмотреть, чем я тут занимаюсь. Заметив, как карячусь с лестницей, пару молодых парней помогли мне - снимали книги с верхних полок, которые я вытирала от вековой пыли и складывала стопками на полу. Пока я только убирала грязь, но собиралась далее пересмотреть их всех, разложить по подпискам, а переиодику по времени и датам.
