Лед лег спиной ко мне, укрывшись своей курткой. Некоторое время мы лежали, прислушиваясь друг к другу и негромкому разговору хозяев за дверью.

- Почему ты дрожишь? - не выдержал Лед. Хозяева уже давно ушли, а я все не могла согреться. - Замерзла?

- Д-да. - пробормотала я, нисколько не лукавя. От холода или от нервов, но дрожь по-прежнему сотрясала все тело.

Лед поднялся, накинул поверх одеяла мою куртку, потом сходил и за своей.

- Ты не заболела? - озабоченно спросил он.

О, нет. Я просто, оказывается, отчаянная трусиха.

- Н-нет. Н-наверное. Полежи со мной, пожалуйста.

В темноте я не видела выражения его лица, однако мою просьбу он выполнил сразу. Лег поверх одеяла и обнял меня. От его близости мне стало ещё волнительнее.

- Огонёк? Что случилось?

- П-просто замерзла. Сейчас согреюсь.

Но рядом с мужчиной, который лежал так близко, да от мыслей, что бурлили в голове, дрожь становилась только сильнее.

Я высвободила из-под одеяла руку и дотронулась до его груди. Теплая, несмотря на то, что он одет в одну рубашку и брюки и ничем не укрыт.

- Огонёк? - со спокойным удивлением произнес он.

- Т-ты теплый. Можно я прижмусь к тебе?

Немое удивление разлилось по комнате, но Лед молча высвободил из-под себя одеяло и укрыл им нас обоих.

Я прижалась к его боку. Первые несколько минут дрожь волнами прокатывались по телу от макушки до пяток, потом я пригрелась.

Моя рука все также лежала на его груди. Немного успокоившись и осмелев, я начала тихонько перебирать пальцами ткань рубашки.

- Что ты творишь, Огонек? - я уловила в его голосе напряжение и, как ни странно, это придало мне храбрости. Я добралась до ворота рубашки и нырнула в него рукой. Начала поглаживать прохладную гладкую кожу.

- Ты уверена, Даника? - хрипловато спросил мужчина, поворачиваясь ко мне боком и начиная ласкать мою шею под волосами.

Я кивнула и первая потянулась к его губам.

Поцелуй вышел нежным и лёгким. Лед в этот раз не набрасывался жадно на мои губы, а ласкал их бережно и аккуратно, словно в каждый момент ожидая, что я остановлю его. Его правая рука все также поглаживала мой затылок, но между нами оставалась дистанция, которую устанавливала я, то ли упираясь в грудь мужчины, то ли гладя ее.

Мне все ещё не хватало храбрости для следующего шага, но чем дольше Лед меня целовал - все также нежно и терпеливо, но уже глубже, задевая языком мои зубы, проникая между ними быстрыми лёгкими движениями - тем смелее я становилась.

Когда в голове не осталось ни одной связной мысли, а по телу, искрясь и покалывая, покатились волны совсем иной дрожи, я решилась. Путаясь в пуговицах и петельках, расстегнула его рубашку, скользнула обеими ладонями по груди до самого ремня. Когда мои несмелые пальцы прошлись по плоскому гладкому животу мужчины, Лед вздрогнул, выдохнув короткий тихий стон прямо в мой рот. От этого звука моя кровь вскипела, а остатки страха - или разума - испарились без следа. Я коснулась его языка своим, лизнула губы, ладонями прошлась от живота обратно к плечам, ощущая, как от моих прикосновений напрягаются и расслабляются тугие мышцы, замирает дыхание.

Лед придвинулся ближе и навис надо мной, побуждая перевернуться на спину. Я подчинилась, замирая от сладкого предвкушения. Мужчина опёрся на обе руки и чуть отстранился:

- Не пожалеешь, Огонек? Я готов ждать.

Ну, а я не готова. Когда ещё мне хватит смелости?

Не отвечая, я обхватила шею мужчины обеими руками и, приподнявшись, возобновила поцелуй, который перестал быть осторожным, но остался нежным. Лед опустился на локти, уложив меня обратно на подушку. Я просунула руки под ткань расстёгнутой мужской рубашки и настойчиво потянула ее с плеч. Лед переместил вес сначала на одну руку, потом на вторую, избавившись от ненужной одежды.