За две недели он успел привыкнуть к монотонному размеренному графику их пути: они выезжали рано утром; делали привал днём, чтобы дать отдых животным и размять затекающие в седле ноги; потом снова ехали до ближайшего поселения, где останавливались на ночлег и закупали еду.

На каждой остановке - будь то привал или ночёвка - Даника устраивала сложное действо. Чертила знаки, поливала их своими растворами, что-то шептала. Ее страх становился острее. И хотя по виду девушки невозможно было бы догадаться о приступах паники, Маурон каждый раз чувствовал горький запах ее ужаса.

- На новом месте будет также?

- Что ты имеешь ввиду? - чем больше Даника боялась, тем сильнее замыкалась в себе. Это беспокоило Маурона, ему казалось, что он что-то теряет. Что-то неуловимое, но оттого не менее нужное.

- Каждую ночь будешь проводить новый ритуал?

- А это.., - она улыбнулась, но как-то безрадостно. - Нет. Только поначалу. В новом доме я смастерю защитный артефакт. Не смотри так, я умею.

В этом император не сомневался.

- Верю, - кивнул он. - Что случилось с прошлым артефактом?

- Он перестал работать, когда о моем доме узнали, - сказала она очень спокойно.

Вот как. Выходит, что он стал ее должником ещё раньше - когда Даника отдала свою безопасность за жизнь Фелиции.

- Сколько времени нужно на изготовление нового?

- Несколько дней.

Этого достаточно. Даника не знает об этом, но ловцы не потеряли ее след. То ли ритуалы менее действенны, чем она думает, то ли ловцы сильнее. А может быть его присутствие не даёт срабатывать защите так, как должно.

Маурон снял куртку и на ходу закинул ее в окно экипажа. Хотя до побережья оставалось несколько дней пути, климат был уже ощутимо мягче. Исчез снег, но вместе с ним и солнце. Воздух стал более влажным и тяжёлым. Зато теплым.

- Океан, - выдохнула Даника два дня спустя. Они стояли на одном из холмов, а под ними, искрясь и покачиваясь, расстилалось бесконечное полотно воды. – Не такой, как на моей родине, но все равно – прекрасный.

Редкая в последнее время улыбка осветило ее лицо, ветер вернул на щеки румянец.

«Красивая», - невольно подумал Маурон, понемногу заражаясь ее радостью.

- Смотри, Лед, там город, - закричала Даника, показывая рукой в сторону. Маурон с трудом отвел от нее взгляд.

- Город, - подтвердил он с улыбкой. – Зови собак, нужно успеть найти жилье.

Бинга и Норри носились около воды, опасливо тыкались в набегающие волны носами и громко лаяли от переполняющего их восторга.

- Им тут понравилось, - весело сказала Даника, - а тебе?

- Я здесь не задержусь, - не подумав, сказал Маурон и тут же пожалел об этом. Улыбка сползла с лица девушки, и она сразу отвернулась, пряча глаза.

Он развернул ее к себе, придерживая за плечи обеими руками:

- Эй, Огонек! Ты чего загрустила? Я не уйду, пока тебе грозит опасность. Не бойся!

- Я не боюсь! - тут же запальчиво вскрикнула девушка, сверкая своими жгучими глазами. - Да иди хоть прямо сейчас!

Она дышала неглубоко и часто, словно пытаясь подавить непрошенные эмоции. Внезапно Маурон осознал, что не может отвести взгляда от ее губ – ярких, сочных, чуть приоткрытых. Сладких даже на вид.

- Я не уйду, - повторил он, отпуская ее и делая шаг назад. Развернулся и оседлал своего крепкого беспородного жеребца, которому Даника дала гордое имя – Буран.

- Он сильный, как та буря и такой же серый, - смеялась она, - и эти шарики на боках – смотри, они же как снежки.

Сивая кобыла тоже получила новое имя – Зайка.

- Она же почти такого же цвета, как зайцы, - убежденно говорила Даника Маурону, который безуспешно пытался сдержать улыбку, - и такая же быстрая. Ну, почти.