сена (на эти дни хозяйство оставлено на Мотю-Мотю) да, видно, нечаянно наступил в темноте не

туда. Разувшись у дверей, Михаил и Маруся проходят на кухню. Роман, пришедший с работы минут

через пять после их приезда, видит у порога бедную обувку своих родителей, и сердце его щемит

от неловкости за них. Он пытается пристроить валенки и ботинки как-нибудь незаметней под

вешалку, а что толку? Завтра отцу и матери во всём этом придётся стоять на регистрации в

торжественном, сверкающем месте. Надо попросить у Ирэн тряпку и щётку да почистить и ботинки,

и валенки. Хорошо ещё, что Тамара Максимовна знает, что такое Пылёвка, а Иван Степанович сам

родом из деревни – откровенно убогий вид гостей никого тут особенно не смутил. А впрочем,

почему их вид убогий? Не убогий, а просто деревенский – в туфельках-то по дворам да огородам

там шибко не погуляешь. Так что сильно-то тоже не надо в угол забиваться. Просто у каждого –

своё.

Лесниковы суетятся вокруг ещё незнакомых родственников, как могут: поят чаем (уж тут-то

вполне допустима и бутылочка), помогают поскорее освоиться, дают возможность понежиться в

горячей ванне, да ещё с таким чисто городским баловством, как пена. Мерцаловы, кажется, уже из-

за одного появления здесь чувствуют себя во всём обязанными и весь вечер сокрушаются, что не

смогли в свои четыре руки привезти молока и мяса ещё больше, чем привезли (да и трудно уж

везти-то – тает всё, март на дворе, хорошо ещё, что не сильно тёплый).

Приглашение на свадьбу (уже просто ради проформы) было выслано в Пылёвку и Макаровым,

но те, кажется, толком даже не разобрались, куда и зачем их зовут.

С Серёгой же разыграно настоящее представление, сценарий которого с распределением всех

ролей и мизансцен сочинён невестой. Сначала к нему в дверь звонит Ирэн. Серёга радостно

встречает свою двоюродную сестру (Элины дома нет), проводит на кухню. А минут через пять в

квартиру заявляется Роман. (Ох, как здорово, что Элины нет дома.)

– Надо же, какое совпадение, – озадаченно бормочет Серёга, открывая ему дверь, – ну, проходи

давай… А у меня для тебя сюрприз. Не знаю только, узнаешь ли ты её теперь…

Роман проходит, намеренно холодно и натянуто здоровается с Ирэн.

– Узнал, – грустно вздохнув, сообщает он другу.

Голубика на него даже и не смотрит: в детстве было так же. Сидят, разговаривают, но разговор

совсем не клеится. Серёга, зная прежние чувства Романа к сестреннице, не знает, как себя вести.

– Да, Серёжа, – вдруг словно спохватившись, говорит Ирэн, – я ведь чего пришла-то? Надо же,

сижу тут и забыла, дурочка, чего сказать хотела. Я ведь снова замуж выхожу. И вот: вам с Элиной

приглашение принесла…

Она вынимает из сумочки открытку и протягивает её Серёге. Роман снова вздыхает и,

отвернувшись, смотрит в окно. И в это мгновение он вдруг, явно переигрывая, верит на какое-то

мгновение, что никакой это не розыгрыш, и что Голубика на самом деле выходит замуж за кого-то

другого. Конечно, эту игру они придумали с Ирэн, но Серёга, ничего не играющий в этой сцене куда

достоверней, и Роман на какое-то время оказывается на стороне той ситуации, которую видит

сочувствующий друг. И сердце потрясённое известием, что Голубика не его, распадается тяжёлыми

кусками, так что эту боль и играть не приходится.

– Хорошо, спасибо, – говорит Серёга, осторожно откладывая приглашение в сторону, – если

такое дело, то мы придём, конечно.

– Ну, а что же ты открытку-то убрал? Прочитай.

– Да ладно, потом прочитаю.

– Нет, сейчас. Ты что, меня совсем не уважаешь?!

Серёга берёт вторично протянутое приглашение, виновато, сочувственно покосившись на