Домой возвращались, как правило, в субботу вечером, отдохнувшие и уставшие, возбуждённые и весёлые. Воскресения отдавались домашним делам и заботам, или просто отдыху в семье, занятиям с детьми, чтобы в понедельник быть на работе в «форме» и в хорошем настроении.

Такой совместный отдых ещё более сближал нас друг с другом, и никто не осмеливался подвести своих товарищей. Ни в чём и никогда.

.

Год службы, или, как говорят, один календарь за плечами, всё в порядке. Со мной уже разговаривают как с равным. «Петушковым» наш экипаж уже не называют. Теперь всю нашу эскадрилью называют «беркутятами».

В экипаже меняются младшие специалисты – сержанты срочной службы. Сейчас служат по два года, из них почти год – в школе младших авиаспециалистов. Только освоятся – уже домой. Появляются неопытные новички – приходится контролировать каждый шаг. Редко кто из них остаётся на сверхсрочную – да и те после школы прапорщиков, стараются устроиться где-нибудь на складах, – продуктовых или вещевых…

Предполётное построение лётного и технического состава. Стандартные наставления, но отчего сегодня здесь присутствуют замполит и особист? После инструктажа расходятся не все – комэсков и командиров звеньев просят остаться.

Мы их не ждём – расходимся по стоянкам, нам есть, чем заниматься.

Командиров привозят минут через тридцать, – лица хмурые, даже недоумённо – испуганные. Что случилось? Пока молчат… Придёт время – скажут. Вероятно, опять у кого-то пьянка. Спирт в авиации льётся рекой. Противообледенительная жидкость – спирто – водяная смесь – «массандра». Прибор можно настроить так, что треть спирта остаётся, его можно слить и использовать для обогрева … самого себя, изнурти. Этим грешат не только солдаты – срочники … Лётчики побаиваются – они ежедневно проходят медкомиссию, а наземный состав…Комэск и парторг собирают всех офицеров и прапорщиков в одном из ангаров.

– Приказано обратить внимание на поведение личного состава, имеется в виду солдат и сержантов, тщательно контролировать всю их работу и не оставлять им свободного времени до окончания лётного дня.

– Что произошло? – Пока ничего, но может. На территории дивизии обнаружена «наркота». Особисты работают, ищут, но как она попадает сюда, пока найти не могут. В посёлке усилены патрули, подключены пограничники. Поочерёдно будем дежурить на КПП. Проверяется почта. Пока безрезультатно. Техникам – проверить все закутки в ангарах, могут устроить тайники. Будут проверки, можете считать обыски. Малейшее подозрение – тащите в санчасть на освидетельствование. Медики тоже предупреждены. Имейте в виду, кто попытается прикрыть, пойдёт под суд, как сообщник. Всё. Свободны…

В моих отношениях с «подругами» всё по – прежнему. Полная неопределённость. Не даёт покоя «наставление» Клары Давыдовны. Если следовать её «совету», не имеет смысла «морочить» голову себе и другим. Я уже привык к ним, чувствую себя с ними достаточно комфортно, но хотелось бы более серьёзных отношений…

Вообще, в небольших военных городках, найти подругу весьма непросто. Приезжие, в основном, уже замужем за молодыми лейтенантами – ещё сразу после их выпуска; местные девушки весьма неохотно изъявляют желание связывать свою судьбу с военными, зная, на примере своих отцов и матерей, все «прелести» гарнизонной жизни…

В сомнениях прошли ещё одни осень и зима. Нельзя сказать, что всё прошло гладко. В конце зимы отрабатывалась слётанность в парах. По установленному правилу, комэск садился последним. Мой командир уже на земле; я случайно, можно сказать автоматически, поднял голову на идущий на посадку самолёт, – это был самолёт Беркутова. Но это была не «беркутовская» посадка – чёткая, уверенная. Самолёт снижался осторожно, дёргаясь, словно спотыкаясь о невидимые препятствия.