Квартира находится на пятом этаже. Лифта нет, и с этим я давно смирился. Подниматься по лестнице не тяжело, мой организм ведь молодой. Но сейчас я тащусь медленнее, намного медленнее, чем если бы даже тащил на себе три пакета с продуктами (а такое было неоднократно).

Ключи, спрятанные в карман, чтобы долго не искать их в портфеле, я достал почти механически и удивился, как у меня это получилось. Отточенные движения – следствие того, что я так долго проучился, снимая эту квартирку. Все идет, как надо. Может быть, скоро я и с ней распрощаюсь.

Я прямо ввалился в квартиру, как медведь в свою берлогу. Не снимая обувь, прошел на кухню, вылил из чайника остатки воды в кружку, которая стояла на столе (я ее так и не помыл со вчерашнего дня), и выпил все одним глотком. Стул, приобретенный мною заранее, чтобы я мог садиться на него, когда устану после учебы, помог мне и сейчас. Я откинул свою голову назад, посмотрел в окно. Дождь идет.

«Когда он уже закончится?» – думаю я, а сам хочу, желаю внутренне, чтобы он не заканчивался. Не хочу выходить на улицу, но, конечно, мне придется сделать это в ближайшее время. Необходимо позвонить отцу или матери, сказать им, какой я плохой сын, что у меня ничего не получилось, что я не смог получить образование. А ведь я так хотел стать инженером! Микроэлектроника привлекала меня, правда?

Потом – скандал. Надеюсь, что отец не будет ругаться слишком сильно. Мать-то, как-никак, поймет меня и постарается «что-либо предпринять», потому что не хочет сдаваться. Она никогда не сдается. Но ее мысли будут далеки от правды. Для меня конец учебы – все. Что мне еще остается? Идти на низкооплачиваемую работу да помирать с голоду, а если не помирать, то постоянно думать о деньгах, о способе заработка, о выживании. Многие так делают. И я – в их числе. Но почему мы должны страдать? Почему нельзя делать то, что хочется, почему детство – лучшее время жизни?..

Вопросы без ответов. Моя жизнь, видимо, тоже такова. Все, что я думал о себе и о мире – ложь. Ложь, приправленная соусом из лжи, только подслащенной обещаниями и уверениями, что все получится.

Я хочу спать. Точнее, не хочу, а просто должен. Если же сон не придет, то просто поваляюсь в кровати, как делал последние несколько месяцев (а меня ведь отчислили…).

Вбежав в спальню, я быстро стянул с себя верхнюю одежду, потом – худи, и лег в футболке и джинсах на не заправленную постель. Она холодненькая.

* * *

У меня есть один физический недостаток, он же – мой секрет. По моему внешнему виду его не определить, невозможно также распознать его по моим движениям или действиям. Если не скажу об этом прямо, то никто и не узнает этот секрет, а если и узнает, то удивиться, будет по много раз переспрашивать, стараясь расспросить чуть ли не про каждую деталь моей жизни. И тогда этот секрет привлекает всеобщее внимание к моей персоне, которого я не жду, хотя мне, признаюсь, иногда и хочется поделиться им с остальными, рассказать о том, что я чувствую, как выглядит мир в моих глазах.

Еще с детства родители заметили, что я не понимаю цвета. В играх, в дошкольном обучении, я не мог определить их, поэтому часто встречался с тем, что мне прямо указывали: «Ну вот же этот цвет! Смотри!», а я – не понимал. Возможно, родители тогда могли считать, что я немного не в себе, то есть у меня не совсем все в порядке с мозгами, и расту я, отклоняясь в развитии по уму. Но эти мысли легко развевались после того, как мне давали какие-нибудь тесты на логику – а в них я показывал если не среднее, то точно опережающее развитие. Именно поэтому отец решил, что дело не в умственных способностях (его я буду благодарить за это решение до конца жизни), а в чем-то ином.